Джеймс Чейз - Свобода – опасная вещь

– Ты не слышал, как я стучала? – спросила она резче, чем хотела бы: ей невольно передалась его нервозность.

Он сделал пару шагов вперед, но так, что дверь в его спальню по-прежнему оставалась прямо у него за спиной, и София еще больше насторожилась.

– Может быть, и слышал, – ответил он, – но я никак не думал, что это ты.

Он вынул сигарету из подаренного ею золотого портсигара, и на тыльной стороне его левой руки она увидела несколько свежих глубоких царапин; одна кровоточила.

– Ты поранился, – заметила она. – Смотри, у тебя кровь.

Он посмотрел на руку, положил портсигар на стол, достал носовой платок и стер кровь.

– Это кошка. Шлялась по коридору. Расцарапала меня.

Его глупая, неприкрытая ложь взбесила ее.

У нее на языке вертелся саркастический ответ, но она сдержалась и молча пошла к окну, прочь от него. Она не знала, как поступить. Обвинить его в том, что он привел в номер девицу? Но к лицу ли ей читать ему мораль? Положение третьей жены его отца этому не способствовало. Он запросто может сказать, что его личная жизнь ее не касается. К тому же нельзя исключить, что она ошибается, хотя ей с трудом в это верилось. Наверное, лучше рассказать Флойду, пусть сам разбирается с сыном.

– Кино не понравилось? – поинтересовался Джей.

– Нет.

Повисла пауза, потом он спросил:

– А где отец?

В его голосе она уловила обеспокоенность. Ее подмывало ответить, что Флойд придет с минуты на минуту. Если в спальне сидит девица, мальчишка испугается отцовского гнева и впредь ему неповадно будет выкидывать такие номера. Но она устояла перед искушением проучить его.

– На просмотре.

Она раздраженно отдернула правую портьеру, которая почему-то была опущена, и глазами поискала подхват, чтобы вернуть ее на место.

Подхвата в кольце не оказалось.

– Ты что-нибудь ищешь, София? – спросил Джей как-то очень вкрадчиво.

Она резко обернулась.

Он стоял там же, где и раньше. Его красивое молодое лицо по-прежнему ничего не выражало, несмотря на улыбку. Улыбку манекена за стеклом.

В темных линзах его очков она видела собственное отражение – точь-в-точь два идентичных маленьких фотоснимка. София на этом фото была неподвижна и напряжена.

– Куда-то делся шнур от портьеры, – сказала она.

– Ты очень наблюдательна, – похвалил он ее и вынул из кармана алый шнур. – Этот? Забыл вернуть на место. Я с ним игрался.

Его идиотская реплика отчего-то прозвучала зловеще.

– Что значит «игрался»? – нервно спросила она.

– Да ничего! Мне было скучно. Дурачился.

Он начал медленно, шаг за шагом приближаться к ней. Кисти его рук были сдвинуты, из подогнутых пальцев петлей свисал алый шнур.

Что-то в его неслышном приближении включило в ее мозгу тревожный сигнал. Он словно подкрадывался, как хищник к добыче.

Сердце ее учащенно забилось. Она быстро перешла от окна за стол, стоявший посреди комнаты, так что теперь между ними была преграда.

Не сводя с нее глаз, Джей остановился. Из тонких загорелых пальцев все так же свисала петля.

София поняла, что начинает поддаваться страху. Она нутром чуяла: здесь, в этой комнате, что-то произошло. Запах чужих духов, расцарапанная рука Джея, шнур от портьеры, петля… Все это вместе складывалось в картину, анализировать которую ей не хватило духу. Ерунда, уговаривала она себя, ничего не случилось. С чего вдруг она испугалась сына Флойда? София призвала себя к спокойствию, хотя сердце колотилось уже как бешеное.

– Джей… Ты приводил сюда девушку? – строго спросила она, сама удивляясь своему незнакомому, сиплому голосу.

Джей выпустил из рук конец шнура. Теперь шнур раскачивался, как алый маятник. Проклятый мальчишка смотрел на нее и молчал.

– Ты что, не слышишь? – снова спросила она, на этот раз громче.

– Как ты догадалась? – Он небрежно махнул рукой в сторону своей спальни. – Но ты права. Вообще-то, она еще там.

Было время, когда Джо Керр считался одним из ведущих журналистов, едва ли не лучшим в профессии.

Было время, когда Джо мог позвонить своему агенту, сообщить, что едет в Лондон, или Париж, или Рим, или еще куда, делать репортаж о каком-то важном событии, и меньше чем за час агент успевал продать его материал на корню – вслепую – и вдобавок выбить для Джо щедрые командировочные.

В то время Джо не только блестяще писал – он был еще и первоклассным фотографом, и эта комбинация обеспечивала ему надежный доход.

Пик его карьеры пришелся на 1953 год. Его новая книга была признана лучшей Атлантическим отделением Клуба книги месяца, еженедельник «Нью-Йоркер» в трех выпусках подряд печатал очерки о нем и интервью с ним, а «Лайф» отвел целых пять полос под его потрясающий фоторепортаж о рождении ребенка. Но главным событием этого знаменательного года стала для него женитьба на симпатичной, хотя и вполне обычной девушке Марте Джонс.