Анна Крейц - Проект «Мессия». Заговор

– Но что, если невозможно сделать клона? Я имею в виду, я знаю, ты думаешь, что сможешь, но что, если это невозможно? Все будет хорошо, но ничего не получится? – спросила София почти невинно.

– Нет! В этом весь смысл! Почти не имеет значения, возможно это или нет. Как только другие генетики или правительственные чиновники услышат об этой идее, они все отреагируют одинаково. Они подумают про себя – ну что ж, интересно, возможно ли это? С самыми последними достижениями в области генетики это или уже возможно сейчас, или определенно станет возможным в самом ближайшем будущем. И генетики сделают все возможное, чтобы заполучить Терновый Венец, чтобы выяснить, есть ли остатки крови на нем или нет, и если они их найдут, то они будут хранить образцы крови до этого момента в будущем… сегодня или завтра, через десять, двадцать или пятьдесят лет… когда станет возможным сделать клон, используя генетический материал, который можно извлечь из этих образцов. Я поставлю миллион евро на то, что если бы идея появилась, американцы, англичане… мы все послали бы секретных агентов, пытающихся украсть Венец у французов… и если бы я был французом… я бы чертовски хорошо спрятал Венец, так, что никто никогда не найдет ее снова… но только после того, как мои ученые взяли бы образцы крови и начали работать над их клонированием.

Оба замолчали, обдумывая сказанное. Затем Роберт снова заговорил.

– Так что же мне делать? Возможно, я единственный человек, который когда-либо думал об этом… но если я ничего не сделаю сейчас, то, безусловно, это просто вопрос времени, когда еще у кого-то возникнет эта идея. Это может быть не Терновый Венец… возможно, существуют другие артефакты, на которвх также есть кровь Иисуса Христа, и как только мое открытие станет публичным, другие люди смогут сделать то же, что могу сделать я… Теперь у меня появилась идея, даже если я еврей, это значит, что я должен что-то с этим сделать… На самом деле, может быть, даже больше, потому что я еврей. Я должен разработать технологию и сделать это прежде, чем кто-либо еще делает! И нам нужно завладеть Терновым Венцом, прежде чем кто-либо еще сможет взять образцы любых остатков крови, которые Иисус Христос мог пролить на него, когда был распят!

Они лежали на кровати в темноте, за окном смеркалось, наступил вечер.

Они оба знали, что их жизнь изменилась в тот день. Произошло нечто, от чего они не могли уйти.

Роберт понимал, что дальнейшая его судьба теперь зависит только от него самого.

Профессор Таккер уставился на него с выражением неподдельного удивления на лице. Впервые с тех пор, как Роберт встретил его, пожилой профессор фактически потерял дар речи.

В течение нескольких минут профессор ничего не говорил. Он осторожно поднялся со своего места и медленно пошел к окну. Он посмотрел вниз в общественный парк в задней части института генетических исследований. Лаборатория находилась рядом с музеем Питт Риверс на Паркс Роуд в Оксфорде. Был полдень понедельника, дети качались на качелях, на другом берегу реки молодой отец с маленьким сыном запускали воздушного змея. Не поворачиваясь, профессор заговорил медленно и строго:

– Надеюсь, ты понимаешь, что об этой идее никому нельзя рассказывать? Я имею в виду, вообще никому. Ради Бога, Роберт, я предложил тебе подумать над идеей докторской диссертации. Но я не ожидал, что ты придешь ко мне с откровением, способным изменить мир!

Сначала Роберту показалось, что профессор злится, и он испугался, что профессор откажется от работы с ним. Даже если профессор сделает это, Роберту не за что будет его винить. Вернувшись в Оксфорд из Парижа двумя неделями ранее, он связался с коллегами профессора в Стокгольмском университете и включил их недавние находки в новую работу, выполненную профессором за последние несколько месяцев. Он работал до поздней ночи десять дней подряд, прежде чем пришел к выводу, что его идея правильна. За эти десять дней он наметил новый генетический процесс, который объединил стокгольмские исследования с исследованиями его лаборатории в Оксфорде, и все его расчеты, казалось, подтверждали его идеи. Он должен работать.

Затем через своих знакомых на кафедре богословия он выяснил, что Терновый Венец действительно все еще находится в хранилищах Нотр-Дама. Даже самые уважаемые богословы в Оксфорде считали, что есть все шансы, что «это» не подделка.

Единственной проблемой, которая осталась решить, было то, как достать реликвию. Это было камнем преткновения в течение последних нескольких дней, но, поскольку судьба иногда имеет привычку помогать тогда, когда этого совсем не ожидаешь, решение было возникло само собой.