Натали Варгас - Cave canem, или Осторожно, злая собака. Книга первая

С уходом Пелагеи де Конн раздраженно обратился к Шарапе:

– Прошу вас, объясните-ка господину дворецкому, что я не интересуюсь любовными приключениями со своими слугами и горничными. В общих чертах разъясните ему мое предпочтение не сношать все, что движется и дышит, включая крупных и мелких животных, рогатый и безрогий скот. Добавьте еще, что я не совокупляюсь с трупами, вояжными дамами, детьми и монахами!

Кабеза, один из старейших гайдуков маркиза и телохранитель его наложницы, принимать ванны не любил. Он предпочитал купание пусть и в холодной воде, но в большом водоеме. Именно таковой он и нашел в нескольких верстах от Дома. Озерцо. Чисто, безлюдно.

Воскресный день. Морозец. Кабеза был гол и счастлив, по грудь погруженный в студеную воду. Огромный, с рыжей копной вьющийся волос на крупной голове, он действительно олицетворял свое прозвище. Напевая «чипи-бубс» и вздрагивая всем телом, покрытым сотней веселых веснушек, он помыл голову и принялся за тело. Потер под мышками так, что аж передернулся, заулыбался, фыркнул, принялся обтирать плечи. И вдруг – звук. Будто ведро упало. Кто-то был на берегу – там, где его одежда. Он немедленно обернулся, думая только о том, что сейчас станет предметом какого-нибудь детского розыгрыша. Но нет. На берегу стояла женщина лет тридцати, не более. Круглолицая, полногрудая, с коромыслом и двумя ведрами.

– Так вы здесь воду набираете? – к своему ужасу и полному позору понял Кабеза. – Простите, я не знал.

– Да ниче, – ответила та, мило приподняв плечики, – мы здеся воду для черной кухни набираем. Она подолгу варится… Гляньте-ка, барин, вы тут полотенчико свое оставить изволили, – добавила она.

Тот сбросил дежурное выражение гнева со своего и без того от рождения гневного лица. Слегка улыбнулся. Хорошенькая! Видать, крепостная. Лишь бы не спугнуть.

– Да, сеньора, полотенце мое.

Он подождал, но она не отходила. Смотрела на него в упор с берега. Что ж, придется вылезать. Прикрываться глупо. Баба ж пред ним, не ребенок. Он вобрал всей грудью воздух, распрямил плечи и направился к берегу. Преодолевая сопротивление воды, мышцы его напрягались, и пусть он был немолод, но тело его можно было сравнить с геркулесовым. Баба не отрывала от него глаз. Ее взгляд медленно опускался вниз по мере появления гайдука из воды. Когда же он выдвинулся оттуда почти целиком, лицо ее слегка удлинилось, и она еле слышно охнула.

Подобное пристальное внимание для любого могло бы показаться более чем неуважительным и вызывающим, но не для Кабезы. Дикая кровь его, горячая в любви и необузданная в одиночестве, казалось, заставляла кипеть воду озера. Она была так близко, вовсе не гнушалась его и не отводила взгляд. Замужняя ли? Кабеза вышел из воды, как бог, как сам Геракл к пантеону богов! Она протянула ему полотенце.

– Можете одетьси, барин. Я не буду на вас смотреть…

Она ловко подхватила ведра и направилась к озеру. Кабеза остолбенел в некотором недоумении. И это все? Тем не менее оделся и даже предложил помочь донести ведра.

– Как вас зовут? – неспешно идя по сырой, вязкой дороге, спросил он.

– Марфа, я тута кормилица, в малюткином доме.

– Позвольте мне заверить вас, сеньора Марфа, что в озерцо я от незнания залез!

Женщина засмеялась.

– Не беспокойтесь, барин, – вдруг серьезно произнесла она, – в том озере, говорят, утопленница живет, так шо, акромя нее, вам возмущать там некого.

– Утопленница?

– Много лет тому назад, говорят, женщина камень себе на шею повязала и с понтона в самом центре в воду бросилась. Говорят, мужик ея здеся тоже убит был… Много тута народу гибнет, барин, так шо не купайтесь, не то кикимора какая под воду затянуть можеть.

Кабеза помолчал. Суеверия его смешили, но он спорить не стал. Марфа же продолжала.

– Озеро это в имение князя не входит, хотя раньше здесь нашенские бани стояли… А вы знаете, что это вовсе не озеро, а запрудь?

– В самом деле?

– Да, барин. Лет сто назад здесь мельницу построили и соорудили запрудь, но получилось озерцо, довольно длинное… так шо и понтон установили для удобству проезда. Однакоть место дурным прослыло, бани разобрали, понтон больше не ходить, так шо в обход до города добираемся.

– Почему место дурным слывет?

– Ах, о капище языческом говорят… Озеро якобы затопило его, а потому люди часто погибают…

– Тонут?

– Не только тонут. Волки здеся нападают… – тут Марфа махнула рукой. – Одно слово, нечистое место!