Валерий Рощин - Ледокол

В данный момент он решал куда более сложную задачу: выбирал подходящую для посадки льдину, которых в проделанной полынье было в достатке. Однако пока под снижавшимся вертолетом мелькали только небольшие белые куски, а те, что покрупнее — до сотни метров в поперечнике, — покачивались чуть дальше.

Несущий винт потерял обороты до 60 процентов. Это было катастрофически мало для продолжения горизонтального полета в штатном режиме, но для смягчения аварийной посадки хватило бы.

— Туда! — Севченко ткнул пальцем в сторону выступающего края целого льда.

Оценив траекторию снижения, пилот мотнул головой:

— Не дотянем.

И подвернул к ближайшей большой льдине.

На высоте семь-восемь метров он рванул ручку управления на себя, стараясь загасить поступательную скорость. Одновременно с этим резко увеличил шаг винта.

Вертикальная и поступательная скорости уменьшились, но удар колес о льдину все равно получился сильным. Да еще «помог» сильный боковой ветер.

От удара Ми-2 подскочил. А далее произошло то, о чем и предупреждал Кукушкин: машину закрутило влево, появился сильный правый крен.

Вначале от мощного импульса вращения отломилась хвостовая балка, затем лопасти прошлись по заснеженному льду. Вокруг стали разлетаться их обломки.

Основной фюзеляж плюхнулся на правый бок и заскользил по льду, ковыряя и разметая снег молотившими обрубками несущего винта.

Спустя несколько секунд «пляска» закончилась. Михаил после первого удара о лед успел перекрыть подачу топлива, и двигатели встали, не воспламенив остатки керосина.

Полет закончился полным фиаско для техники, но люди внутри кабины уцелели. Тем не менее радоваться было рано.

Льдина, на которой лежали останки Ми-2, дала трещину. Сначала одну, потом вторую, третью…

Все они тонкой паутинкой расходились от того места, куда «вертушка» в первый раз приложилась своей трехтонной массой.

Над входом в операционный блок по-прежнему горела надпись: «Не входить! Идет операция».

Шумно раскрыв дверь, из блока выскочила молодая медсестра, на ходу застегивая сменный халатик. Заскочив в «апартаменты» старшей операционной сестры, она подбежала к шкафчику со стеклянной дверцей. Покопавшись в связке ключей, нашла нужный, крутанула его в замке. Открыв дверцу, стала искать препарат…

Схватила пачку, сунула в карман халата и поспешила обратно.

В коридоре навстречу попался заместитель начальника отделения — тоже известный и неплохой врач.

— Ну как там? — спросил он.

— Плохо, Вениамин Викторович, — на ходу ответила девушка.

— Надежда есть?

— Трудно сказать.

Покачав головой, тот проследовал дальше…

В коридорах «Михаила Громова» оглушительно гремели звонки громкого боя. На палубе полным ходом шла подготовка к спасательной операции: одетые в оранжевые жилеты матросы боцманской команды готовили к спуску один из спасательных ботов.

На мостике было тихо.

Отдав соответствующие распоряжения боцману, старший помощник вернулся в рубку. Взяв бинокль, он стоял на правом крыле и пытался высмотреть людей на той льдине, куда только что упал вертолет. Лежащий на боку красноватый фюзеляж и отломанную хвостовую балку он видел. А вот Севченко и Кукушкина пока не наблюдал.

Вахтенный рулевой матрос облокотился на колонку штурвала и ожидал приказаний.

Петров с Банником склонились над картой. Использовав данные навигационных приборов, они обозначили место судна, отметили положение айсберга и той льдины, где произошла авария вертолета.

— Вот здесь они, — ткнул карандашом в карту Банник. — Почти впритык к «Семен Семенычу».

— Да, — согласился Петров. — И самое отвратительное заключается в том, что он тащит их за собой…

— Мостик, радиорубке! — ожила трансляция голосом Зорькина.

— Мостик отвечает.

— «Новороссийск» на связи.

Андрей Николаевич с Банником радостно переглянулись:

— Переключай!

Спустя несколько секунд послышался запрос:

— «Громов», ответьте! Это «Новороссийск»!

— «Новороссийск», «Громов» на связи, — ответил капитан.

— Кто говорит?

— Петров.

— Плохо слышу! Повторите еще раз!

— Петров на связи! — рявкнул в микрофон Андрей.

— Какой еще Петров! Капитана дайте! — возмутился далекий абонент. — Где Севченко?!

— Я за него, — спокойно отреагировал бывший капитан.

Помимо вахты, на мостике «Новороссийска» находились Манугаров и Сафонов.