Дарья Дезомбре - Тени старой квартиры

– Добрый день. Это Андрей Яковлев. Маши случайно?..

И услышал щелчок открываемой двери одновременно с вежливым:

– Очень приятно, Ксения. Будьте добры, проходите, пожалуйста.

Андрей ухмыльнулся: подружка-виолончелистка, как пить дать! Перебор с вежливостью на фоне московской деловитости, заставляющей скорее обрезать фразы, чем добавлять им витиеватости, казался запредельным анахронизмом. Просто интеллигентный динозавр какой-то!

Правильно оценив допотопный лифт, Андрей бегом поднялся по лестнице. В дверях стояла Маша, сосредоточенная и бледная. И очень красивая. Забыв о том, что собирался сейчас же, вот прямо немедленно, выводить ее из дома, Андрей заграбастал ее в охапку. Маша прильнула к нему, прошептала интимно в ухо:

– Ты видел тех, в арке?

Андрей кивнул:

– Я даже заметил у них кобуру.

– Что будем делать? Их же минимум трое.

– Для начала зайдем в дом, – и он впервые ступил внутрь квартиры, о которой так много слышал. И не просто закрыл за собой дверь, а методично запер все засовы: какие-то древние, еще не снятые с коммунальной поры. А закрыв, почувствовал на себе чей-то взгляд и обернулся: на него в легком недоумении смотрела высокая, похожая на удивленную птицу девушка.

– Вы всегда так запираетесь, впервые придя в гости? – спросила она не без иронии.

– Что ты хочешь? – подошел к ней со спины огромный мужик с круглым, как блин, добродушным лицом, обнял за плечи. – Москва. Тяжелая криминальная обстановка формирует странные привычки.

Андрей заметил, что виолончелистка руки не сбросила, просто на секунду закрыла глаза.

– Очень смешно, – протянул ладонь Андрей, – Яковлев. Андрей.

– Иван. Носов, – пожал тот ему руку своей теплой мягкой лапищей.

Андрей переглянулся с Машей: та пожала плечами. Не спрашивай. Мужик верно истолковал его взгляд, мрачно усмехнулся:

– Да. Я тот самый внук людоеда.

Андрей кивнул: значит, он в курсе. Что ж. Так даже проще.

– А еще вы сын человека, который послал группу хорошо вооруженных мужчин, чтобы положить тут всех, похоронив вместе с нами вашу маленькую семейную тайну.

– Глупости, – ответил Носов, но как-то неуверенно.

– К сожалению, это правда, – сосредоточенно кивнула Маша. – Я тоже их видела.

– Я позвоню ему, – полез здоровяк в карман куртки. Андрей не без удивления заметил, что рубашка у него местами не застегнута, а на брюках – строительная пыль и следы краски, будто он и ночевал здесь, на полу.

– Уверены, что имеете на своего отца такое серьезное влияние? – зло усмехнулся Андрей. – Или просто хотите его предупредить?

Глядя Андрею в глаза, Носов опустил телефон.

– Хорошо. Что нужно делать?

«Можно ли ему доверять, с такой-то семейной традицией?» – прикидывал Андрей. Носов понял. Но никак не пытался его убедить. Стоял набычившись, крепко держа свою виолончелистку за руку.

– Вы же хирург? – наконец спросил Андрей. Тот кивнул. – С ножом обращаться умеете?

– Что?.. – начала Ксения, еще шире распахивая и без того огромные глазищи.

– Шутка, – улыбнулся Андрей одними губами. – Мы ни с кем не будем сражаться: белый день на дворе. Центр города. Мы просто попытаемся уйти без шума.

– Без шума не выйдет, Андрей, – Маша сосредоточенно на него глядела. – Тут нет выхода через двор ни на канал, ни на другую улицу. Только в тот же переулок, через арку рядом с парадной.

Он знал, что она хочет сказать: никакой центр и белый день не остановит маски-шоу, настроенные на убийство. Слишком большой человек играет. Можно позвонить в Москву и вызвать «своих» ребят – из тех, которых местное начальство не отзовет сразу по приезде. Но для этого им нужны основания вломиться в квартиру – то есть тот самый шум. А теперь внимание, вопрос: сколько у них времени? Как два мрачных клоуна, они с Машей одновременно посмотрели на часы. Ночь спустится на этот город часа в три. Сумерки – еще раньше. У них полчаса. Максимум – час.

– Тут есть выход на черную лестницу, – прижимаясь к объемному боку Носова-младшего, вдруг сказала виолончелистка. – Она была заложена, но мы во время ремонта освободили проем, чтобы мусор выносить.

– Отлично, – кивнул Андрей. – Значит, вы трое сейчас – ноги в руки – выходите туда. Спускаетесь вниз и ждете.

– А если они все равно оставят кого-то караулить на улице? – возразила Маша спокойно.

– Я постараюсь, чтобы не оставили, – он положил руку ей на шею, перебрал истосковавшимися пальцами гладкие теплые волосы на затылке. – Вперед. Ты отвечаешь за своих питерских подопечных.