Валера Жен - Реверсия

– У меня возникла шальная мысль… даже не знаю, как выразить. – Он перестал стучать пальцами, взял остро оточенный карандаш, коснулся чистого листа бумаги, но тут же поймал ее взгляд, выразительный, направленный в сторону соседней комнаты. Похоже, шальные мысли имели для нее одну направленность. – Давай на работе будем думать о деле. Когда я смотрю на твою активность, то забываю о препятствиях на пути к любой цели, а при твоих намеках нахожу лишь нашу профессиональную несостоятельность.

Она хотела возразить, уже и воздух набрала для пространного пояснения, но звякнул телефон. Степан Михайлович мертвой хваткой вцепился в трубку. Каждый звонок может означать работу, возможно – прибыльную, но с первых слов собеседника его взгляд потускнел. Когда клал трубку, то обнаружил перед собой чашечку дымящегося кофе. Даже не разобравшись в фантастичности появления бодрящего напитка, смело хлебнул, обжегся и удивленно взглянул на Людмилу Николаевну. Та смущенно потупилась, умело изображая благовоспитанную школьницу.

– Я считаю, любой настоящий босс может рассчитывать на чашечку хорошего кофе, – проворковала она, предусмотрительно сдвигая деловые бумаги.

– Все, я ухожу! – в сердцах выкрикнул Алексин, чувствуя расслабляющее влияние новой сотрудницы. Он схватил со спинки кресла плащ, метнулся к выходу. В спешке на лестнице ударился о балку, чертыхнулся, вспомнил о телефонном разговоре. – Пригласили в прокуратуру по прошлым незаконченным делам, но сначала зайду к Мерзликиной. Сдается мне, она продуманно выглядит бестолковой. Как говорится, с дурочки спрос маленький, но именно ее присутствие определяет отношения в коммунальной квартире. Интуиция подсказывает, с ней не все чисто. Ты сама убедишься.

Людмила Николаевна какое-то время прислушивается к удаляющемуся шороху листвы под ногами мужа, потом оживляется – вытирает со стола пятна кофе, убирает посуду, наконец опускается в кресло. Ее удручает чрезмерно бережное отношение к ней Степана. Если так дальше пойдет, то о реализации своих способностей придется забыть. Он сознательно ограничивает поле ее деятельности деловыми бумагами и приборкой в подвале, будто и не было событий, связанных с Чертовкой . Пусть обманывается, она еще покажет! Иначе пропадет стимул драить полы. Придя к успокоительному выводу, Людмила Николаевна подобрала под себя ноги, пригрелась и задремала.

Легкое движение воздуха касается ее лица, ароматом духов кружит голову, вызывает щекотливо-приятные ощущения. Она хочет рассмеяться, но лишь улыбается и не спешит открывать глаза. Инстинктивно протягивает руки, касается пышных волос, скользит к нежной шее, опускается по гибкой спине. Невозможно поверить в реальность осязания, и она порывисто сжимает объятия. С удивлением открывает глаза, и голубое небо сливается с зеленью морских волн.

– Я ждала тебя, – придыхающимся голосом произносит она.

– Теперь мы всегда будем вместе, – в ответ шепчет Люба, трогательно склоняя голову на плечо Людмилы Николаевны. – Нам не придется расставаться.

– Конечно! – смеется Люся. – Мы не настолько глупы, чтобы обманывать самих себя, и в сыске можем дать фору многим профессионалам.

– Ты уже придумала, как поступить с мужем?

Кажется, они стали единым существом и не ищут слов для пояснений. Мимолетные мысли об Алексине и Вадееве возникают как о нечто преходящем, совсем незначительном факте. А еще есть неземные отношения, потому что женщины другие создания – понимают и любят друг друга. Всегда любили. И не теряли головы.

– Мы должны вернуть твоего Валеру! – обретает твердость духа Людмила Николаевна.

– Да? И будем вместе, ха-ха…

– Любонька! – Глаза Людмилы округляются. – У нас должно быть решение, как совместить семейные отношения, работу и эту… взаимную симпатию. Найдется Вадеев, а что потом? Степа не поймет.

– О! У меня большие способности, нерастраченные силы. Буду у вас еще одной штатной единицей. Не вечно же на базаре торговать.

– Ха-ха, ты меня рассмешила. Может, занять место Степана, а его уволить? А что дальше? – Людмила становится серьезной. – Ведь он мой муж, его не обойти.

– Видишь ли, я не ревнивая.

– Ты не… с ума сошла!

– Ну да! Что надо мне, ему не отнять. От тебя тоже не убудет.

Потрясенная таким самообладанием, Людмила поднимает глаза, а Любы нет. Заснула, и привиделось невесть что? Кажется, она очнулась после дурного сна. Дурного!? Людмила Николаевна закрыла лицо руками, судорожно разрыдалась, но быстро успокоилась. Возникшая в подсознании сцена представляется как бы со стороны, кажется надуманной, теряет свою актуальность.