Бернар Миньер - Сестры

– О чем ты сейчас думаешь? – спросила жена, перед тем как поднести бокал к губам. Тот уже почти опустел. А глаза ее блестели все больше и больше.

– О твоем предстоящем рейсе.

– К черту мой предстоящий рейс, – сказала Александра, вставая и огибая низкий столик, чтобы подойти к Мартену.

Она наклонилась и поцеловала его, остановившись напротив и запустив пальцы в его густую шевелюру. На языке у нее сохранился привкус белого вина. Приподняв футболку, взяла его руки и силой приложила к своей обнаженной груди.

– Окно открыто, а мы как раз напротив, – пробормотал Мартен, опрокидываясь на спинку дивана. – Вот соседи будут довольны…

– К чертям соседей, – отвечала она, и дыхание ее участилось.

Сервас знал: вероятность, что ее увидят, ее заводила, такая у нее была фишка. Александра обожала, когда на нее смотрели. Она расстегнула молнию на своих джинсах и, покрывая Мартена поцелуями, взяла его руку, завела к себе в трусики и принялась ею мастурбировать, продвигая ее все глубже и глубже.

Перекинув ногу через Мартена, она оказалась на нем верхом, упираясь коленями в кожаную обивку дивана и все глубже погружая в пышущие жаром трусики его руку. Пот струился с нее ручьем.

Свободной рукой Александра ерошила его волосы, гладила по голове и стонала. Мартену было очень неудобно так сидеть, но он ухитрился левой рукой расстегнуть ремень джинсов, потом кое-как лихорадочно добрался до пуговиц ширинки, вытащил из волос руку Александры и поднес ее к своей вздыбившейся, налившейся плоти. И почувствовал, как она сопротивляется, словно он собирался заставить ее прикоснуться к электроплитке. А потом Александра вся раскрылась, и пальцы Мартена глубоко вошли в нее. Он прерывисто вздохнул и снова с нежностью потянул к себе ее руку.

– Перестань!

Она с раздражением отстранилась. А Мартен, чтобы успокоить ее, вытащил пальцы. В любви жена всегда была эгоисткой, но никогда не бывало, чтобы она так долго вообще к нему не прикасалась. И когда он попытался ей помочь, заведя головку между ее бедер, она резко прижалась к нему, чтобы он смог войти в нее… а еще, чтобы положить конец эксперименту. Единственное, что буквально доводило ее до исступления, были его пальцы или член, проникший в нее. Она просто жаждала проникновения, в любой его форме, жаждала, как амазонка.

Мартен собрался что-то сказать – доведенная до болезненности эрекция постепенно спадала, пальцы пропитались запахом Александры, – но тут вдруг раздался крик. Марго. И этот крик превратился в вопль о помощи: «Папа!» Александра резко выпрямилась, но он опередил ее, встав и обогнув диван.

– Не надо. В последнее время ее беспокоят кошмары. Ничего страшного. Я к ней зайду.

У входа в коридор висело большое зеркало, и Сервас, еще не остывший от страсти и ярости, увидел в нем отражение Александры. Она поставила на столик пустой бокал, вынула из пачки сигарету и подошла к окну, повернувшись к комнате спиной.

«Клас классный», – такое прозвище было у судмедэксперта в отделе. Были и варианты, свидетельствующие о том, что какое-никакое воображение у сыщиков все же имеется: «Клас классический», «Клас, не поддающийся классификации». Если он не стоял в зеленой блузе перед чьим-нибудь трупом, шеф лаборатории патанатомии носил саржевые костюмы прекрасного покроя, рубашки с отогнутыми манжетами, на которых красовались пуговицы фирмы «С. Т. Дюпон», и шелковые итальянские галстуки-бабочки. В зимние холода он надевал шерстяное пальто, а летом – непромокаемый плащ. Все с фирменными этикетками, все очень дорогое.

Сервас и Ко наблюдали, как Клас шествует по тротуару: плащ аккуратно перекинут через руку, в другой руке черный кожаный кейс.

– «Армани», – сказал Ко.

– Что?

– Да это у нас такая игра, традиция такая. Мы заключаем пари насчет марки куртки или костюма. А потом задаем ему вопрос. Кто угадает – проставляется в ресторане.

Сервас вгляделся в подходящего патанатома.

– «Ральф Лоран», – рискнул он.

– А плащ?

– «Бёрбери».

– По меньшей мере.

– Здравствуйте, господа, – на ходу бросил Клас, проходя мимо них ко входу в здание. – Посвящаете молодого человека в ваши дебильные игры, Ковальский? Прошу вас, не заражайте его этими глупостями. У него пока еще относительно интеллигентный для сыщика вид.

– Такая уж у нас традиция, тубиб, – ничуть не смущаясь, шеф группы широко улыбнулся.

– Если б люди хоть немного знали студентов-медиков и их профессоров, никто не пошел бы на такое безумие, как пожертвовать свое тело для науки, – заверил Клас.