Василий Романовский - Сила обстоятельств

Поженились они через год. Но что это был за год!.. Это была интенсивная переписка. Я бы сказал, что эта пара максимально загружала почту, иногда отправляя не по одному письму в день. Думаю, что из этих писем получился бы неплохой роман в эпистолярном жанре.

Я вновь невольно отвлекся от своих мыслей. Пальцы правой руки совершали привычные, ритмичные движения, хотя в руке ничего не было.

Это сработала привычка, выработанная годами.

Этой привычкой, если так можно сказать, меня заразил "старлей" в учебке. Раньше я видел, как перебирают четки, а вот он практически при каждой возможности перекатывал в руке два блестящих шарика размером с грецекий орех. Сначала я наравне с другими новобранцами смеялся, что "старлей" привык всю службу "яйца тереть". Однако, он равнодушно относился ко всем насмешкам, а потом предложил новобранцам самим попробовать покатать шарики, объяснив при этом, что при движении в руке шарики воздействуют на нервные точки ладони и оказывают успокоительное действие. Сначала среди новобранцев был бум. Всем казалось это легким и примитивным упражнением. Первое время у меня из руки ухитрялись выскальзывать сразу оба шарика, а потом только один. Многие бросили это занятие, а вот я продолжал пока не достигнул определеленых успехов, а потом втянулся основательно. Да, "старлей" оказался прав. Плавные движения шариков в ладони помогали сосредоточиться или отвлечься по желанию.

Потом эта моя привычка забавляла Рашида. А сейчас я пожалел, что не успел захватить с собой в спешке шарики.

Но я отвлекся от своих воспоминаний…

Через год, в 1976 году была свадьба Володи Акопяна и Анны Северцевой. Свадьба была тоже необычной. Началась она в Баку, а затем молодые вместе с Ольгой Ивановной поехали на родину Володи в Армению, а закончили свадьбу в Ростове. Теперь у них было все как у людей: работа, квартира, дети. Конечно, Володя сам предложил мне пожить у них, но я-то понимал, что нет у нас ничего более постоянного, чем "временное". Но все же я согласился, прописавшись в общежитии.

Решив вопрос с пропиской и уже практически договорившись о работе, я решил отдохнуть еще недельку. Нет, не таскаясь по гостям, а просто хотелось побродить по городу, поплавать в Каспии. Короче, привыкнуть к нормальному ритму жизни. Лишь часть вещей я перевез к Володе в отведенную мне комнату, а остальное раздал соседям. Теперь для меня особую ценность представляли наши семейные фотографии. Почти ежедневно с утра я шел на кладбище, а потом уединялся на берегу, благо погода стояла отличная. Я плавал, а потом долго рассматривал старые фотографии, к которым раньше не притрагивался. Рассматривал и вспоминая те теперь далекие и счастливые дни.

Не знаю, как бы сложилась моя дальнейшая жизнь, если бы я пошел работать на буровую, но на третий день я встретил Рашида. С ним мы выросли в одном дворе, но Рашид был почти на четыре года старше меня. Он рос отчаянным мальчишкой, не избегавшим драк, не давая в обиду не только своего младшего брата, но и всех мальчишек нашего двора. Каждого из нас он называл своим братом. Еще со школы Рашид решил, что будет шофером, причем, будет водить большие машины.

И вот сейчас он работал на автобазе "дальнобойщиком", стараясь выйти на международные рейсы. После короткого разговора, он уговорил меня пойти к нему в напарники. Да, я водил "москвич" отца с 15 лет, а в армии приходилось садиться за руль тяжелого "ЗИЛа". Но то была армия…

И все те перед напором Рашида и его доводами я не смог устоять.

Через месяц стажировки у меня уже были водительские права профессионала, да и с "фурой" я управлялся довольно легко.

Рашид оказался прав: отправляясь в рейс я мог не только повидать мир, но и не отягощать семью Володи своим присутствием пока не подойдет моя очередь получить квартиру.

Так я стал "дальнобойщиком", напарником Рашида. Заработки были хорошие, да и дома я бывал редко.

Трудно предсказать, что было бы со мной и Рашидом во время Бакинских событий, хотя мы не интересовались политикой, но в те дни мы были далеко в рейсе. Вернувшись домой, я с трудом узнавал гудящий как улей Баку. Постепенно все стало нормализовываться, но тут август 1991 года с его знаменитым ГКЧП и неизвестностью судьбы первого Президента Горбачева. И это известие застало нас далеко от дома. Мы возвращались практически без отдыха, меняя друг друга за баранкой, но вернулись, когда все уже разрешилось, а Горбачев вернулся в Москву.

Потом началось твориться что-то такое, что я перестал все понимать. Моему отцу это не могло бы даже присниться в самом дурном сне. Не стало Великого и Нерушимого Советского Союза. Азербайджан превратился в самостоятельное государство с собственными границами, а президентом стал Эльчибей.