Натали Хард - Эйваз

Сей-Ман изумленно покачал головой.

– Тая, существует множество стилей пенчак-силата, все они имеют значительные технические отличия, но каждый имеет два основных раздела – бой без оружия и бой с оружием.

– Хочу стать сильной и ловкой, все равно как! – нетерпеливо выпалила я, но заметив, что Сей-Ман недовольно поджал губы, притихла.

– Любой человек, рожденный на Земле, уже изначально обладает внутренней силой естественным образом. Пенчак-силат просто помогает пробудить эту силу, накапливанием и развитием, через набор упражнений и другие аспекты, – совершенно серьезно пояснил он, положил пальцы в уголки глаз и обреченно вздохнул. – Тая, ты начала не с того…

– Учитель, я начала познавать жизнь совсем не с того, с чего должна была. Слишком многое пережила за детские годы, и лучшими их не назовешь.

Это был шанс оправдаться, но Сей-Ман развел руками.

– Ждешь, чтобы пожалел тебя?

– Да нет же! – горячо запротестовала я, жалея, что произнесла эти слова.

Учитель покачал головой, и я знала почему – он презирал вспыльчивость.

– Вовсе нет, – уже на полтона ниже подтвердила я эмоциональное опровержение.

Было обидно, что мои слова учитель расценил как слабость или желание вызвать жалость. Это был аргумент – не более…

Я не нуждалась ни в чьем сочувствии: ни тогда – в далеком детстве, ни тем более – сейчас.

– Хорошо, – кивнул он. – Тогда слушай… Все что ты должна – это побороть свои искушения. У тебя есть минимум три года. Только так сможешь стать тем, кем задумала. Если этого не произойдет, и будешь полагаться только на одержимость – рано или поздно проиграешь. Сила духа – вот что должно стать твоим источником уверенности и силы. Ты и Вселенная – единое целое, помни об этом каждый день, и однажды это станет правдой.

– Но я верю в… – наткнувшись на ледяной взгляд, я осеклась.

– Сейчас у тебя нет религии, Тая…

Что значили эти слова?

Я хотела понять, но не понимала…

– А как же…

Теперь уже учитель без стеснения остановил мой невысказанный вопрос жестом.

– Иди кипяти воду.

Я несколько секунд буравила его взглядом, затем развернулась и молча зашагала прочь, чувствуя на своем затылке укоризненный взгляд. Будь моя жизнь другой – по щекам заструились бы слезы, но сейчас в моем горле стоял лишь острый ком обиды.

Прошло полгода, и на одно занятие у меня стало меньше – Сей-Ман не заставлял больше кидать в пространство камни. Возможно потому, что я перестала выходить из себя, даже если он заставлял кипятить и остужать воду целый день. А спустя еще какое-то время – и все остальное начало меняться в лучшую сторону удивительным образом…

Сей-Ман действительно стал посвящать тренировкам со мной достаточно много времени, оценив мою усидчивость, внедряя каждую неделю что-то новое в наши уроки.

Я чувствовала, как наполняюсь энергией гор, становлюсь сильнее день ото дня, укрепляя накопленные навыки. А Сей-Ман придавал мне новые импульсы к постепенному развитию.

Мы часто вместе медитировали. Правда, о чем думал учитель в такие моменты – не знаю, но точно не о том, о чем думала я. Я присутствовала на уроке физически, но мысленно его прогуливала. Смириться с многочасовой и, как мне казалось, пустой тратой времени было сложно. Эти часы действовали на меня утомительно. К тому же, если честно, то все эти ретриты и медитации приелись еще в монастыре.

Зато я обожала участвовать в различных спаррингах с учителем, бегать, прыгать, застывать в воздушной растяжке и осваивать новые захваты и болевые точки. И даже полюбила вместе с Сей-Маном обливаться ледяной водой.

Помню, как он сказал, что ко всему можно привыкнуть. И действительно – я привыкла и к этому.

В эти моменты мы сближались с учителем, но, к сожалению, лишь на время. Как только все заканчивалось, чувствовала, что он снова сторонится меня, не желая лишний раз вступать в контакт.

Я часто и много об этом размышляла, приходя к выводу, что своим появлением нарушила привычный ритм существования этого человека и вынудила его, пусть и временно, но отказаться от жизни, которую он однажды предпочел.

Печально было то, что мы практически не разговаривали. А ведь мне не терпелось расспросить его о некоторых вещах, так сказать, «копнуть почву», из которой произрастали и такие справедливые взгляды, и такие удивительные мысли. И заодно – зарядиться мудростью, проникая в поучительные истории – уверена, у таких людей, как мой учитель, их припасено было в большом количестве.