Серж Брюссоло - На пороге ночи

– Мне вспоминается одна из картинок кубиков, в которые я играл в шестилетнем возрасте, – усмехнулся Миковски. – Никогда не удавалось сложить их правильно.

Как только они сели в машину, Санди с трудом сдерживалась, чтобы не смотреть на профиль своего начальника, на кудрявые черные волосы, низко падающие на лоб, и особенно на его руки, которые и руль-то держали с почти неприкрытой чувственностью. Она проклинала себя за то, что поддается столь классическим, столь очевидным «возбуждающим сигналам».

«Черт возьми, – говорила она себе, – я люблю анализировать чужие сантименты, но не терплю, когда сама начинаю их испытывать».

Пациентами Санди в основном были люди с высокоразвитым интеллектом, которые, подобно ей самой, спасались в абстракции научных изысканий, чтобы оградить себя от всего, что создавало хоть минимальную угрозу отношений, основанных на привязанности. С годами они постепенно превращались в мыслящие машины, у которых эмоций не больше, чем у робота, разыгрывающего шахматные комбинации. Не исключено, что ее ждал тот же финал… «Если только Робин не поможет, не даст мне ключ», – подумала Санди, до конца не сознавая, что она под этим подразумевает.

Туристический комплекс со всех сторон окружал сосновый лес, огромные деревья по высоте втрое превосходили самые большие постройки. Под покровом густых ветвей царил голубоватый полумрак.

– Возьмем одну комнату, – объявил Миковски, заезжая на стоянку отеля «Смеющийся лосось», – по-другому не получится. Одинокая женщина в гостинице для рыболовов сразу вызовет подозрение. Обещаю не забывать опускать крышку унитаза, но кровать придется делить – комнаты здесь очень малы. Чтобы пощадить твое целомудрие, я специально запасся пижамой. Надеюсь выдержать это испытание, ведь я уже забыл, когда в последний раз спал в одежде.

Санди страдала от того, что ее разлучили с Робином, но Миковски был категоричен:

– Ты мне нужна. У меня нет под рукой специалиста, занимающегося составлением психологического портрета преступника и его привычек. Тебе предстоит его заменить. Мы обойдем всех агентов по недвижимости, и во время встреч я постепенно выйду на разговор об этом чертовом з амке, описанном мальчишкой. Попробуй за ними понаблюдать. Если у тебя возникнет впечатление, что они лгут, подашь знак.

Санди не слишком-то доверяла этой методике, вошедшей в моду благодаря детективной литературе и телесериалам, считая ее шарлатанством, но местное отделение располагало ограниченными возможностями, и она была вынуждена подчиниться распоряжению начальника.

Наскоро перекусив, они отправились в путешествие по агентствам. Миковски с видимым удовольствием изображал любящего супруга. Всякий раз, когда они переступали порог очередного офиса, шеф удваивал знаки внимания к «жене», словно стараясь подчеркнуть существующую между ними интимную близость: клал руку ей на плечи, по-хозяйски обнимал за талию. Да и в процессе беседы все время старался коснуться то ее колена, то бедра: едва уловимые контакты, которые будоражили Санди больше, чем ей бы хотелось. У нее было ощущение, что под пальцами Миковски от ее кожи исходило легкое потрескивание, которое слышали окружающие. Санди знала, что шеф провоцирует, забавляясь ее смущением. Не имея ни малейшего намерения с ней переспать, он лишь разжигал в своей жертве огонь ожидания, который должен был обернуться горьким разочарованием. Санди легко представляла его хвастовство перед коллегами: «Она вспыхнула как спичка, а я оставил ее с носом. Просто умора: спим в одной постели, а я хотя бы движение в ее сторону! Бедняга только этого и ждала… я же всю ночь проспал как младенец!»

Поймав себя на том, что предается глупым фантазиям вместо того, чтобы сосредоточиться на исследуемом объекте, Санди постаралась взять себя в руки. В третьем по счету агентстве ей показалось, что, когда Миковски представился Биллингзли, в глазах хозяина мелькнула нервозность.

– Простите? – растерялся мужчина.

– Билл Хинксли, – поправился Миковски, – а это моя жена Лора.

Владелец агентства по недвижимости пригласил их сесть. Через пять минут после начала беседы Санди уже имела полное представление о характере его мимики и бессознательных жестов. Когда он лгал из профессиональных соображений, то улыбался и смотрел в упор на собеседника. Если ему казалось, что противник имел глупость раскрыть перед ним свои карты, то довольно поглаживал живот. Напротив, при произнесении в его присутствии слов з амок, ограда или когда Миковски забавы ради неразборчиво называл себя Биллом Хинксли, хозяин фирмы почесывал нос ногтем большого пальца. Этот тревожный жест был мимолетным, еле заметным, но весьма показательным.