Серж Брюссоло - На пороге ночи

– Все-таки он славный мальчуган, – немного осмелев, проговорила она.

– Его осквернили, – спокойно сказал отец. – Я знаю, что делаю, не вмешивайся – ты ничего не смыслишь в мужчинах. Однажды ты настояла на своем, притащив в дом ни на что не годного, опозорившего нас бездельника. Именно по его вине похитили Робина, тебе это отлично известно. Помнишь, сколько темных личностей сновало туда-сюда по дому? К нам на ферму ходили, как на мельницу… Ты уверена, что не он обстряпал это дельце? Аппетиты все росли: разные проекты, машины, трактора… Можешь поручиться, что он не продал мальчишку каким-нибудь жуликам с севера? Я бы лично этому не удивился. Вот откуда взялись деньги на покупку трактора! Но ты, разумеется, ни о чем не догадалась. Ты глупа, дочь, и тебя вряд ли что изменит.

Джудит сжала челюсти так, что стало больно зубам, лицо побагровело. Перед ней возникло жуткое видение: она поднимает крынку с молоком и вдребезги разбивает ее о лысый череп отца. Кожа лопается, и кровь смешивается с белой жидкостью. Сколько краски! Несколько ведер превосходной краски! Джудит зажмурилась, чтобы прогнать кошмар.

– Робин всего лишь ребенок, – задыхаясь, пробормотала она. – Не причиняй ему зла.

– Зло не во мне, – сквозь зубы процедил старик, – а в нем. Ты за меня должна бояться, за меня молиться! При изгнании бесов кто подвергается самой большой опасности? Священник! Я лишний раз убеждаюсь, что ты меня нисколько не уважаешь.

Плечи Джудит опустились, мысли стали путаться в голове. Может быть, следовало во всем довериться отцу? Когда-то она сделала неверный шаг, приведя Брукса. А надо было положиться на Джедеди, пусть бы сам выбрал ей мужа. И нечего удивляться, что обыкновенный несчастный случай со временем превратился в убийство: во всем виноваты деревенские сплетницы.

«Знаешь что, милочка, – успокаивала себя Джудит, – ты любишь пофантазировать… В тот вечер Брукс был пьян, вот и полез в яму, не удосужившись поставить трактор на ручник. Покатый склон довершил остальное. И нечего беспокоиться за Робина: Джед его слегка встряхнет, приучит к дисциплине, вот и все. Мальчишка явно нуждается в твердой руке. Он научится уважать старших и прекратит изображать всезнайку. Уж кто-кто, а отец этого добьется».

На третий день Джедеди явился за Робином, чтобы препроводить его в загон. Когда ребенок проходил мимо, Джудит отвернулась. Побледнев, она нервно теребила край застиранного, со следами варенья, передника, повязанного вокруг талии. Мальчик безропотно дал себя подвести к «карантинному пункту», который вблизи выглядел более внушительно. Старик открыл калитку, и Робин неприятно удивился, заметив, что она запиралась лишь снаружи. Трехметровая изгородь не оставляла шансов на побег. Оказавшись внутри, Робин больше не увидел фермы, над его головой синел круг ясного безоблачного неба. В центре огороженной территории стояла старая палатка, приобретенная когда-то в магазине американских военных излишков, так называемая канадка – примитивная, чиненная-перечиненная, полностью утратившая цвет от солнца и дождей.

– Сними с себя все, – приказал старик, – и отдай мне одежду. Потом пойдешь в палатку и останешься там до моего прихода.

Робин подчинился. Взгляд Джедеди вызывал у него страх. Быстрые и резкие движения головы – возможное последствие прогрессирующего нервного заболевания – придавали деду сходство с ощипанной птицей, гигантским цыпленком с дряблой шеей, разевающим клюв в поисках корма. Когда Робин разделся догола, старик велел ему сделать поворот. Вид мальчика вызывал у него отвращение.

– Какой ты жирный, парень, – сипло прокудахтал дед, – мяконький – ни нервов, ни мускулов. Судя по всему, привык жить в свое удовольствие. В тебе есть что-то от девчонки. Нужно избавиться от этого, если хочешь остаться с нами. Я дам тебе шанс стать мужчиной, не упусти его, иначе мы будем вынуждены с тобой распрощаться. А теперь лезь в палатку и сиди там тихо.

Старик взял одежду Робина, повернулся к нему спиной и вышел из загона, не забыв запереть за собой дверь. Несколько мгновений Робин размышлял о том, как ему следует себя вести. Покориться или протестовать? Пинать ногами ненавистную загородку и требовать, чтобы ему вернули одежду, или забиться в палатку, как приказали? Он выбрал второе. Интуиция подсказывала, что с Джедеди не надо сражаться открыто.

Проникнув внутрь канадки, Робин сразу же начал задыхаться от жара, накопившегося там с восхода солнца. Палатка была совершенно пуста, если не считать валявшейся на полу потрепанной Библии. Робин сел. Он весь взмок, по лицу струился пот. Он подумал о наглухо закрытых хижинах, в которых индейцы освобождались от яда или злых духов. Не пытался ли Джедеди очистить его этим допотопным способом?