Екатерина Замарацкая - Семь лет моих жизней

В аэропорту была суета, кто–то возвращался из отпуска, кто–то уезжал от родственников к себе домой. Регистрация пассажиров закончится через двадцать минут, и я направилась прямиком в уборную. Кабинки были почти все пустые, но она зашла в самую просторную, она предназначалась для инвалидов, заперла дверь на замок, закрыла крышку унитаза и поставила на него свой рюкзак, рядом подкатила свой чемодан. Положив паспорт к раковине, она вытянула билет на самолет, порвала его и бросила в урну. Тут же она расстегнула пуговицы у рубашки и бросила ее на пол, стянула синие джинсы, носки, кроссовки, встала босыми ногами на вещи и снова потянулась к рюкзаку. Оттуда достала небольшой прозрачный пакет, внутри которого также лежали ее вещи. Аккуратно просунув руку в пакет, она достала другой билет и положила его к паспорту. Внутри пакета было легкое платье лимонного цвета с тонкими бретелями. Крой платья был словно подогнан на нее. Надев платье и застегнув на спине молнию, она снова засунула руку в пакет. На дне лежала маленькая коробочка, в которой красовались блестящие серьги с голубыми камнями и кулон на тоненькой цепочке. Она аккуратно достала кулон и надела его на себя. На мгновение она остановилась и глубоко вдохнула воздух. Казалось, словно она и вовсе перестала дышать. Прошло несколько секунд, и Наяна тихо выдохнула и надела сережки. Также в рюкзаке был еще небольшой пакет, с кроссовками белого цвета. Надев их, тут же наклонилась и собрала все вещи в пакет, в котором лежало платье и засунула все в рюкзак. Взяла документы обратно в руки и, повернувшись к двери лицом, вновь замерла. И хотя в комнате было шумно, можно было услышать, как громко бьется сердце в ее груди. Наконец, выйдя из кабинки, она подошла к мусорному баку и выбросила свой рюкзак, стянула с волос резинку и слегка помотала головой в стороны. Все было готово. Она вышла из уборной и направилась к стойке регистрации.

«Рейс Денвер – Хельсинки отправляется через пятьдесят минут, пройдите регистрацию и сдайте багаж».

На регистрацию выстроилась огромная очередь. Но я уверенными шагами направилась к стойке, поймав на себе несколько недоумевающих взглядов.

– Добрый день, Ваш паспорт и билет, пожалуйста, – вежливо попросил регистратор.

– Да, конечно, держите, – пролепетала я, стрельнув глазами обаятельному регистратору.

Получив посадочный талон и сдав багаж, меня направили на досмотр, а после показали дорогу к залу ожидания. Он, конечно же, отличался от остальной зоны в аэропорту: удобные диванчики, большие плазмы с фильмами, стойка, где бариста готовил напитки для ожидающих. Присев на мягкий диван темно–синего цвета, ко мне тут же подошел официант:

– Здравствуйте, желаете что–нибудь заказать?

Немного подумав, я ответила:

– Я бы не отказалась от стаканчика апельсинового сока.

Пока я ждала заказ, решила продолжить свой осмотр зала. Контингент сильно отличался. Взять, например, мужчину слева от меня: это был солидный мужчина в молочном костюме, пил кофе и читал газету. Выглядел он уж очень ухоженно: аккуратный маникюр, волосы уложены муссом, накрахмаленная нежно–голубая рубашка. Справа от меня сидела молодая пара, и девушку я узнала, это была известная модель из Victoria’s Secret с не менее известным стилистом. Но городок не такой большой и делать им здесь особо–то нечего, возможно, что прямого рейса не было и они ожидают пересадки.

Прошло минут пять и нас попросили пройти к специальному транспорту, чтобы доставить на борт самолета. Поднявшись по трапу, я оказалась в очень шикарном салоне, где было всего девять мест. Большие удобные кресла бежевого цвета, темно–синий ковер на полу, по стенам светили встроенные лампы. Стюардесса подошла и проводила меня к моему месту. Напротив кресла располагался встроенный телевизор и выдвижной столик. Устроившись поудобней, я ненадолго провалилась в беспамятство, и когда вернулась обратно, всех уже просили пристегнуться.

Внутри все трепетало от радости, которая меня охватила. Через девять часов меня ждала пересадка в Париже, и еще три часа до аэропорта Вантаа. Но за все мои перелеты, эти двенадцать часов были самые приятные. Сразу же как самолет набрал высоту, ко мне подошла стюардесса и предложила фирменное меню от шеф–повара Томми Милли, и я, конечно же, не смогла отказаться. Она тут же постелила белоснежную скатерть, на которой золотыми нитками было вышито Marmikko, положила столовые приборы и удалилась. Не прошло и пяти минут, как уже другая стюардесса принесла мне сливочный суп из сельдерея, голубого сыра и миндаля, тартар из лосося и бокал белого вина.