Эмилия Витковская - Небесное служение. Дева

– Нет.

У Церкви достаточно источников в национальных и местных СМИ, чтобы выяснить, не подослал ли кто-нибудь крота. Так что все было не так. Но что?

– Зачем кому-то, кто знал, что на самом деле представляет собой монастырь, добровольно становиться Девой? – Я озвучиваю вопрос, который беспокоит меня с прошлой ночи. Другие мои Девы действительно верили в цирковое шоу моего отца. Но Далила на них не похожа. Тот факт, что я не могу точно определить, что отличает ее, – это шип, который медленно проникает в мой мозг.

– Бог привел меня сюда.

Я отпускаю ее и сажусь.

– Чушь собачья.

Она едва удерживает равновесие, но снова опускается на колени, и эти неземные глаза смотрят на меня.

– Пророк сдержит свои обещания. Я там, где Бог хочет, чтобы я была.

Если бы у нее было хоть какое-то представление о том, что на самом деле Пророк намеревается с ней сделать, она бы не возилась с этой шарадой.

– Какое еще обучение ты прошла сегодня?

– Они сделали… – Ее голос почти дрожит, но она берет себя в руки. – Клизму.

– Ты знаешь, почему они это делают?

Она качает головой с неподдельным любопытством в глазах. Самая темная часть меня жаждет того, что она почувствует дальше. Шок, отвращение, может быть, даже интерес?

– Когда я возьму твою задницу…

Ее брови опускаются ниже:

– Что?

– Они готовят тебя к тому моменту, когда я решу, что тебе пора почувствовать меня глубоко в своей заднице. – Я получаю слишком много удовольствия от объяснения.

– Но, я думала … Я девственница, и я думала, что именно поэтому Пророк…

– О, ты все еще будешь чистой после этого. – Я хочу поглотить каждую последнюю каплю отчаяния, через которую она ускользает. – Все еще девственница.

Ее пробирает дрожь, и она скрещивает руки на животе.

– Я никогда не соглашусь.

– Нет? – Я улыбаюсь, возможно, потому, что чувствую, что это ее бесит.

– Ты не можешь меня заставить. В ее глазах вспыхивает огонь.

– Я не могу? – Я хватаю ее за волосы и приподнимаю.

Она вскрикивает, когда я бросаю ее на кровать и накрываю ее тело своим. На четвереньках она пытается увернуться от меня, но не может. Она бьется, когда я скольжу рукой по ее спине и заднице.

– Видишь? – Я раздвигаю ее ягодицы и просовываю между них свою ладонь.

Все еще сопротивляясь, она кричит:

– Стой!

Я провожу пальцем по ее заднице и прижимаю его к отверстию.

– Я могу делать с тобой все, что захочу, Далила. Я мог бы трахнуть тебя прямо сейчас. Войти в задницу. Укусить твою киску и засунуть язык в эту узкую дырочку. – Я слегка толкаю ее, почти ломая.

– Стой! – Ее крик заглушается одеялом.

Я отталкиваюсь и встаю, а она переворачивается и убегает, вжимается в изголовье кровати.

– Держись от меня подальше! – Она тяжело дышит, ее груди поднимаются и опускаются, розовая краска поднимается по ее шее и щекам. Прекрасно.

– Я не могу. – Я снова ухмыляюсь. – Но на сегодня все.

Когда я закрываю и запираю ее дверь, я чувствую ее рыдания прежде, чем слышу их.

***

– Где остальные чеки? – Я просматриваю кучу информации на своем столе, которую бросил туда самый тупой курьер, которого мы когда-либо нанимали.

– О, я полагаю, они все еще в машине. – Он поворачивается, его футболка с надписью «Duck Dynasty» еще более агрессивна со спины.

Как только он выходит из моего офиса, я нажимаю кнопку и включаю плоский экран на стене. Вот она, Далила, сидит на своей кровати и грызет ноготь большого пальца. Она часто этим занимается. Иногда она обнимает колени и раскачивается. Я все это вижу. Раньше я проверял свою Деву не чаще одного раза в месяц. С Далилой я не могу перестать смотреть.

Я напугал ее сегодня вечером. Мне пришлось. Нет, я хотел. Страх в ней походит на запах свежей крови. Я жажду этого.

В мою дверь стучат, и входит Франклин.

Я хмурюсь и выключаю экран телевизора.

– Что ты хочешь?

– Я и мальчики идем в часовню.

– И?..

Он переминается с ноги на ногу, его лысина блестит от пота.

– Пророк сказал, что мы должны проверить, прежде чем мы сможем…

– Идти. – Я отмахиваюсь от него. – Но не наноси слишком большого ущерба, как в прошлый раз. Это стоит нам денег.

Его улыбка почему-то делает его еще более уродливым.

– Я не буду.

– Отвали. – Я снова включаю экран, пока он спешит по коридору.

Возвращая свое внимание к Далиле, я смотрю на изгиб ее шеи, который исчезает в ее белом платье. Отправят ли ее в часовню? Эта мысль гниет у меня в животе, когда я рассматриваю ее тонкие черты лица.