Александр Черенов - Одиночка в толпе «часов пик», или Я иду убивать

А ведь народ – это не те, кто сверху! Не те, кто «над»! Народ – это я! И он! И они! Значит, и власть – мы: я, он, они! Точнее – ветви власти! Мы – ветви власти, а не продажные депутаты, чинуши и бандиты в милицейской форме! А, если и они – «ветви», то другой власти. Не народной: «демократической». Сухие ветви. А сухие ветви безжалостно обрезают – это вам скажет любой садовник!

Полагаю, что для первого раза я достаточно осветил себя, хотя и не люблю «светиться». Ведь для «работника ножа и топора» день – ночь. Но «для закрепления пройденного» – ещё раз: я – не «санитар» и не мститель. Я просто не могу сдержаться. Не могу пройти мимо. Вот и сейчас я вышел «не смочь» и «не пройти мимо»…

…Я вижу его из окна своей квартиры. Его – это наглого хозяина наглого «лексуса». Авто делит надвое пешеходную дорожку. Их с хозяином не смущают мамаши с колясками, старушки с клюками и дети с собачками. Нет, его, может, и смутило бы – да хозяин не позволяет. Вот его ничего не смущает: он – хозяин жизни. Как минимум, заявляет себя таким. Я вижу его не первый день – и не первый день он разгоняет своим «автомонстром» пешеходов – «нарушителей ПДД на пешеходных дорожках». Несколько человек, пытавшихся заступиться за статус пешеходной дорожки, получили немедленный отлуп: были отлуплены.

Таким образом, вопрос перевоспитания уже не стоит – ни передо мной, ни перед «объектом работы». Это уже не поддаётся лечению терапевтическими средствами: здесь нужна «хирургия». Радикальная «хирургия». Своими бесчестными делами «этот» честно заслужил чин «клиента». А, «значит, нам – туда дорога!», как сказал один товарищ.

Я спокойно одеваюсь и выхожу из дома. До встречи мне осталась пара минут, не больше. Ему – тоже. Но, в отличие от меня – не только до встречи: всего. До «двенадцатого удара».

– Здравствуйте.

Я предельно вежлив. Меня не смущает даже то, что я удостаиваюсь лишь четверти полноценного взгляда. Текста, разумеется, и ждать не следует: не дождусь. Я, если и дождусь – то не того, на который рассчитывает среднестатистический гражданин в ответ на своё приветствие.

– Скажите, пожалуйста, Вы разве не видели знак «Проезд запрещён»?

Парадокс – но перед «въездом» на пешеходную дорожку действительно повесили «кирпич»! Как будто и без того неясно, что пешеходная дорожка – это не продолжение шоссе! Что по ней ходят пешеходы, а не автомобили! Как минимум, должны ходить!

«Хозяин жизни» слегка меняется в лице. Но исключительно для того, чтобы следующим в очереди на перемену был я.

– Что ты сказал?!

От «вельможного «ты» меня не спасают даже очки в золотой оправе с фиолетовыми стёклами. Хозяин – и джипа, и жизни – приоткрывает дверцу. Он явно намерен преподать мне «урок жизни». Не исключено, что – последний в ней. В жизни, то есть. Комплекция позволяет ему не только надеяться, но и рассчитывать на это: мужик на голову выше меня и на полкуба толще.

Но он ошибается – как в намерениях, так и в расчётах. Исключительно в своих. Потому что «дача урока» – это моя роль. Пусть даже после этого урока жизнь ему уже не потребуется. Он, конечно, не против ещё пожить – но я уже оппонирую его желанию. Не «от имени и по поручению»: «ради жизни на Земле!». Меня не смущает установка на отъём жизни ради жизни. Потому что лучше он уже не станет. Потому что лучше станет уже всем нам – без него. И хотя я действую от себя и за себя, я уверен, что моё субъективное желание совпадает с объективными потребностями общества. А, значит, я не преступаю: радею!

– Ну, ты…

Я тут же узнаю «всё о себе». Узнаю посредством «дайджеста» с использованием местных идиоматических выражений. На второе явно «подаются» кулаки, «оборудованные» монтировкой. «Товарищ» всё уже понял – и решил «срочно исправиться». Посредством «исправления меня».

Я разжимаю ладонь. Быстро разжимаю: становиться в позу героя нет времени. Глаз «хозяина» съезжает на то, что у меня – в руке. В следующее мгновение его мордастая физиономия расплывается в улыбке. Ему смешно: у меня в руке – маленький складной нож. Это против его-то монтировки и морды, которой убоится и монтировка?!

Он быстро замахивается на меня – и не для того, чтобы попугать. Не для того, чтобы отогнать меня, как назойливую муху: парень явно предпочитает словам дело. Такое дело, которое он привык доводить до конца. До конца таких, как я. Поэтому «мухе» суждено быть не отогнанной, а прихлопнутой.

Но он опять допускает ошибку. Уже вторую за столь короткое время. Я не так беззащитен, как ему хотелось бы. И ещё я не собираюсь исполнять отведённую мне роль: либо удариться в бега, либо удариться о бордюр после нанесённого мне удара. И в дискуссию я вступать не собираюсь: вечная ошибка нашего брата-интеллигента.