Анатолий Сарычев - Гражданин СССР

Продолжение рассказа бабушки. Откуда взялись сокровища семьи Шварцманов.

– Плохо ли хорошо, доехали мы за неделю до Красноводска, а тут новая напасть! В город приехал со своей свитой сам эмир Бухарский Мухаммед, и опять на три дня пришлось задержаться.

Но я не очень расстроилась. Мы ездили на море купаться, ходили по городу и познакомились со стрелочником, который тащил три тома Брема, которые пришли у нему по подписке!

Представляете: стрелочник, который читает Брема! Ну очень плохо и бедно жили простые рабочие при царе! – усмехнувшись, рассказывала бабушка, всплескивая руками.

– Дедушка договорился с этим интеллигентным стрелочником и он нам достал три билета в первый класс до Ташкента! – восторженно вспомнила бабушка, с обожанием смотря на своего мужа.

– Расскажи о гербе Красноводска! – попросил дедушка, пристраиваясь рядом со своей спутницей жизни.

– На гербе Красноводска, тогда был изображен Красноводский залив с кораблем, причалами. Сзади, были нарисованы горы, внизу которых море с кораблями. По пляжу бредут четыре верблюда, которых возглавляет погонщик в туркменской папахе, а напротив животных шли вагоны, с паровозом, из трубы которого вился дым.

В левом переднем углу герба плыл осетр, а венчала герб корона!

На этом гербе была прорисована вся жизнь Красноводска, которая не изменилась и сегодня! Ничего нового не придумали люди за столько лет! – смеясь рассказывала бабушка.

– А по бокам герба были нарисованы два растения, сильно смахивающие на коноплю! – добавил, усмехаясь, дедушка.

– Так вы вдвоем из Питера в Ташкент ехали! – догадался Борис, смотря на дедушку восторженными глазами.

– Мы ехали втроем: я, бабушка, и ее подруга Мария Степанова, которую искала вся полиция Питера.

Мы должны были довезти Марию до Ашхабада, а там ее обязаны были встретить местные подпольщики и перевести через границу.

– И что дальше было? – с загоревшимися глазами спросил Моисей Израилевич.

– Погуляли до обеда по городу, посмотрели вокзал, церковь, базар, а потом уехали на Авазу и там два дня отдыхали и купались. Вот было счастливое время! – мечтательно сказала бабушка, счастливо улыбаясь.

– Вода, как парное молоко! Я, две самые красивые девушки и туркмен, который готовит на очаге, сложенном из камней еду.

– Надо было в городе погулять, сходить в ресторан, на танцы. Вы же молодые были! – внес новое предложение Моисей Израилевич, в молодости, видимо, большой ходок [56].

– Какие рестораны, танцы? В городе единственный цивильный дом – начальника уезда! – махнул рукой дедушка, показывая полную никчемность городка Красноводск в одна тысяча девятьсот пятнадцатом году от рождества Христа.

– Там на базаре я впервые увидела дервишей, весьма экзотичные личности! Мне очень понравился городской сад. Вечером там обязательно играл духовой оркестр, и танцевали люди! Так что товарищ доктор прав! Можно было бы сходить на танцы, но Машенька, у которой были документы жены Копола, не очень хотелось появляться на людях. Вернее, было совсем не желательно, так как ее искала не только полиция, но и жандармы, которые работать могли и любили! Но хватит о грустном!

Хотите, я расскажу об остановке в Бахардене? – неожиданно предложила порозовевшая бабушка, отводя глаза в сторону.

«Какая-то кошка семьдесят лет назад пробежала между бабушкой и дедушкой! Интересно, в каком году они поженились?» – отметил Борис, задавая себе риторический вопрос, который не очень удобно было сейчас задавать вслух.

– В составе было два вагона первого класса, в котором нам досталось два шикарных, даже по сегодняшним меркам купе, – только начал рассказывать перехвативший инициативу дедушка, как бабушка кинула на своего супруга злой взгляд и отвернулась к окну.

Всегда спокойный дедушка, приняв немного на грудь, тем временем продолжал рассказ, делая вид что не заметил предостерегающего взгляда бабушки.

– Вагон был синего цвета, а в купе, кроме персонального туалета и умывальника, у нас была ванна!

– Не может быть! – не поверил Борис.

– Зато в вагоне эмира был большой салон, где так душевно пел газели иранский певец! – отомстила бабушка своему супругу, для наглядности высунув язык.

Это было так неожиданно для вечно чопорной бабушки, что Борис невольно поперхнулся пловом, но широко раскрыл глаза, удивляясь метаморфозе произошедшей с бабушкой.

– Зато я сходил в вагон-церковь [57]который прицепили в Кизил-Арвате [58] – не остался в долгу дедушка.