Люттоли - Докритум

Обычная чёрная кошка и сейчас отождествляется с неприятностями. Жди их, если она перешла вам дорогу. Культ поклонения кошке поддерживал веру в то, что таким образом она запрещает вам идти по этой дороге, ибо она ведёт к бедам.

С храмом в Египте связана ещё одна малоизвестная, но очень красивая легенда. Озирис, царь загробного мира, забрал к себе одного юношу. Его возлюбленная не смирилась с потерей. Она отправилась за ним в загробный мир. И поводырём в этот мир стала чёрная слепая кошка. Она привела девушку к возлюбленному, а потом вывела обоих из загробного мира. С тех самых пор чёрная слепая кошка считалась божеством, потому что она могла переходить из мира живых в мир мёртвых и возвращаться назад. Зачем я всё это рассказываю? Давайте зададимся вопросом: а если во всех этих историях есть что-то правдивое?! Если кошка действительно и есть тот самый ключ, с помощью которого появится возможность приоткрыть дверь? Осмелимся ли мы это сделать?

Тровато вынужден был прерваться. В аудитории раздался громкий женский голос:

– Джованни Тровато! Вас срочно ждёт кардинал Басо!

Сообщение повторилось дважды.

Тровато молча выключил монитор, взял свой портфель, кивнул слушателям и покинул аудиторию. Он прекрасно понимал, что для него наступил не самый приятный момент в жизни.

Среди одной части слушателей завязался ожесточённый спор, связанный с выступлением преподавателя. А иные поспешили вслед за Тровато, чтобы выяснить, с чем связан этот странный вызов.

Кардинал Басо находился один в комнате. Весь его облик выражал отчаяние. Едва Тровато вошёл, Басо вскинул руки и воскликнул:

– Джованни! Это безумие. Ты должен остановиться и принять потерю Марии. Пятнадцать лет прошло после её смерти. Ты не можешь её вернуть назад. Смирись!

– После её смерти?! – тихо переспросил Тровато. – Ты видел Марию мёртвой, Басо?

– Полиция два года её искала. Целых два года. Её нет. Марии больше нет. Прими это и смирись.

– Даже если у меня уйдёт на это вся жизнь, я не прекращу искать Марию. Ни ты, ни сам Господь не сумеете меня остановить.

Опять эта странная, отчаянная решимость. Кардинал Басо всё время натыкался на неё, как на глухую стену. Он перепробовал всё, но так и не сумел внести покой в душу своего воспитанника.

– Джованни! Ты вырос у меня на глазах. Ты умён и мог бы возвыситься среди нас. Но ты с упорством отвергаешь просьбы и увещевания. Мало было твоих скандальных трактатов?! Теперь ты пытаешься внушить нашим студентам ужасные вещи, которые не приемлет ни один здравомыслящий человек. Так больше не может продолжаться. Я защищал тебя сколько мог, но даже моё терпение иссякло.

– Я уволен? Возможно, мне и сан следует сложить? – в голосе Тровато чувствовалось полнейшее равнодушие.

– Нет, Джованни. Ты с сегодняшнего дня…на отдыхе. Я хочу, чтобы следующие две недели ты провёл в Брешиа. Возвращайся домой. Ещё раз всё хорошо обдумай. Я буду уповать на Господа и твоё благоразумие. Не позволяй безумию уничтожать те прекрасные ростки жизни, которые в тебе есть. Мы все в тебе нуждаемся, Джованни! Да благословит Господь твои мысли и поступки! – Басо перекрестил его и вышел.

Тровато ни с кем не попрощался перед уходом. Да и зачем? Всего лишь две недели…они мало что могли изменить.

На выходе из здания ему попался на глаза его друг Григорио. Он тоже носил сутану священника, и тоже преподавал в университете Богословие.

– Присмотри за моей квартирой, – попросил его Тровато передавая ему ключи. – Хотя бы раз в два дня надо поливать цветы на балконе.

– А ты куда? – спросил в ответ Григорио. – Опять кошки?

Тровато кивнул.

– В Милане большой конкурс состоится. Их там несколько сотен будет самых разных пород. Хочу на них посмотреть. Ладно, Григорио… мне надо успеть приготовиться к отъезду.

– А ключи? – закричал ему вслед Григорио.

– У меня есть запасные! – раздался ответ.

Люди возвращались из отпусков и мест отдыха, оттого аэропорт Дуглас выглядел переполненным. Повсюду сумки, рюкзаки, тележки и чемоданы на колёсиках.

Прекрасная погода. Яркое солнце и ни одного облачка на небе. Особенно сильно это ощущалось на…эскалаторе. Он медленно бежал, вдоль огромных панорамных окон, за которыми лётное поле лежало как на ладони. Десятки самолётов, и кропотливая работа персонала по подготовке к полётам.

Слева от эскалатора тянулось лётное поле, а справа длинный зал с местами ожидания, магазинами и фаствудами. Он был практически заполнен и от него исходил постоянный гул, состоящий из разноязычной речи, звука шагов, где преобладал стук каблучков, и всякого рода шарканья, создаваемого колёсиками тележек и чемоданов.