Калеб Карр - Алиенист

Карета из больницы Сент-Винсент прибыла лишь через полчаса, а за это время мы успели выяснить, что в выделенной ему комнате нет одного из мальчиков Стивенсона – четырнадцатилетнего подростка Эрнста Ломанна. Детали уже были нам прискорбно знакомы: пропавший прибыл в страну недавно из Германии, никто не видел, чтобы он выходил из здания, а окно его комнаты открывалось в переулок за домом. По словам Стивенсона, мальчик попросил позволения занять именно эту комнату именно в этот вечер, так что, по всему вероятию, убийца планировал свои действия вместе с ничего не подозревавшей жертвой заранее, хотя сказать, за сколько дней или часов, не представлялось возможным. До того как Маркус отправился допрашивать хозяина, я успел ему сообщить, что в «Черно-Буром» вообще-то не принято предоставлять клиентам мальчиков, переодетых в женское платье, и тот не преминул поинтересоваться у Стивенсона. Выяснилось, что единственным таким мальчиком в борделе и был тот самый Эрнст Ломанн.

В конце концов на крыше появились два санитара со складными носилками. Когда они бережно снесли Сайруса вниз и погрузили в мрачную черную карету, запряженную такой же многозначительной лошадью с налитыми кровью глазами, я осознал, что начинается кошмарное предсмертное бдение: не по Сайрусу, который, несмотря на тяжелое ранение, вскоре полностью оправится, но по юному Эрнсту Ломанну. Карета отъехала – вместе с Сайрусом в больницу отправились Крайцлер и Сара. Рузвельт повернулся ко мне, и я понял, что все это время мы с ним думали об одном и том же.

– Меня мало волнует, что скажет по этому поводу Крайцлер, – начал Теодор, стиснув челюсти и сжав кулаки, – но сейчас мы мчимся наперегонки с временем и дикарством, и я намерен воспользоваться силой под моим началом. – И он ринулся на Шестую авеню ловить извозчика. – Ближайший к нам участок – Девятый. Я буду действовать оттуда. – Он заметил пустую коляску и направился к ней. – Мы примерно знаем, как он действует: он двинется к воде. Я отправлю всех свободных людей обыскивать каждый клочок…

– Рузвельт… постойте! – Я схватил его за рукав в последний момент, когда он уже уселся в кэб. – Я прекрасно понимаю ваши чувства. Но во имя всего святого, не сболтните лишнего своим подчиненным.

– Не сболт… Господи боже, Джон! – Он клацнул зубами, а в глазах за стеклами пенсне заплясала ярость. – Вы соображаете, что происходит? Да в этот самый миг…

– Я понимаю, Рузвельт. Но спустить сейчас по следу всех собак вряд ли поможет. Скажите им просто, что похищен ребенок, и у вас есть основания предполагать, что преступник попытается покинуть город на лодке или по мосту. Это будет самое благоразумное с вашей стороны, поверьте мне.

Теодор шумно перевел дух и кивнул:

– Возможно, тут вы правы. – Он вбил кулак в раскрытую ладонь. – Черт бы побрал все эти проклятые препоны! Но я сделаю, как вы говорите, Джон, – если только вы не станете мешать мне.

С сухим щелчком кнута коляска Теодора сорвалась с места и понеслась вверх по Шестой авеню, я же вернулся ко входу в «Черно-Бурое». Там уже успела собраться маленькая, однако бурливая толпа, перед которой с подробностями происшествия как раз выступал Фрэнк Стивенсон. Говоря строго, дом терпимости находился на территории Пыльников Гудзона, и Стивенсону не было нужды отчитываться перед Полом Келли, но оба они прекрасно знали друг друга, и вид распалявшего толпу Фрэнка навел меня на мысль, что Келли мог предвидеть, что один из мальчиков Стивенсона может быть похищен или убит, и заранее щедро заплатил Фрэнку, чтобы тот раздул это дело как только возможно. Тот же бросал в толпу гневные заявления: дескать, полиция была на месте преступления и не проявила ни осторожности, ни прилежания. Ибо жертва, говорил он, была слишком бедна и слишком «иностранна», чтобы побудить интерес властей, так что если добрые граждане не желают, чтобы впредь такое повторялось, это дело нужно брать в свои руки. Маркус, разумеется, уже успел представиться Стивенсону офицером полиции, и теперь при виде настроения толпы, ловя на себе угрожающие взгляды, Айзексоны, Стиви и я решили от греха подальше ретироваться в штаб-квартиру и остаток ночи следить за развитием событий при помощи телефонной связи.

Однако сказать это было легче, нежели осуществить. Звонить нам было в сущности некому – Теодор не станет разговаривать с нами при других офицерах, а с нами связываться сам никто не будет. Около четырех нас все же осчастливил звонком Крайцлер, сообщивший, что они с Сарой разместили Сайруса в приличной отдельной палате и собираются в скором времени к нам присоединиться. В остальном – глухая тишина. Люциус, несмотря на ободряющие новости от Крайцлера. продолжал во всем винить себя и неистово расхаживал взад-вперед по комнате. Если бы не Маркус, мы все наверняка бы сошли с ума от безделья. Но детектив-сержант Айзексон благоразумно решил, что если уж никто из нас не в состоянии физически участвовать в поисках, нам ничего не мешает использовать мозги, и, указав на большую карту Манхэттена, предложил угадать, куда на этот раз может отправиться убийца для исполнения своего зловещего ритуала.