Кристина Генри - Девушка в красном

Позднее, когда они уже были дома, тревога всё не отпускала, а на следующий день у мамы начался кашель, и оттого, что она оказалась права насчет грозившей им опасности, когда её никто не послушал, легче ничуть не стало.

Наконец мама справилась с тошнотой и тут же надела маску, но Краш понимала, что она просто хотела ее успокоить. Они осторожно обошли гору тел и направились к магазинчику спортивных товаров.

В городке была настоящая главная улица, как в старину, хотя с каждым годом всё больше местных заведений вытеснялись франшизами крупных торговых сетей. Студентам колледжа даже нравилось, что рядом есть «Сабвей», «Старбакс» и «Чипотле», хотя благодаря их (нездоровому, как считала Краш) пристрастию к блюдам из цельной пшеницы и домашним овощным супам местный вегетарианский ресторанчик еще кое-как держался на плаву.

Все магазины, попадавшиеся по пути, были давно разгромлены и разграблены, словно в городе орудовала преступная банда, а не кучка отчаявшихся людей. От этого становилось как-то не по себе, как будто рядом рыскает стая голодных волков, готовая сожрать кого угодно. Краш снова невольно огляделась, высматривая тех, кто наверняка должен был остаться в городе, но никого не заметила.

Кругом – ничего, никого и ни звука. И тут она поняла, что ее тревожило больше всего – тишина. И дело даже не в отсутствии обычной людской суеты, звонков сотовых телефонов, рева машин на дороге. Не хватало того шумового фона, которого люди обычно не замечают, вездесущего гудения уличных фонарей. Без него улицы казались какими-то пустыми, слишком гулкими. И вся эта пустота может кишеть мельчайшими невидимыми микробами, ищущими нового хозяина, летучей смертью.

После увиденного на улицах города плачевное состояние магазинчика спорттоваров Знатока их уже не удивило – витрины разбиты, а товары, которые владелец Энди Хохоловски, по прозвищу «Знаток», обычно держал на полках в идеальном порядке, разбросаны по всему полу, словно каким-то шальным разрушительным вихрем.

В магазин можно было забраться прямо через разбитые витрины, но Адам всё-таки распахнул дверь. Замок был взломан, но, когда они протиснулись внутрь, колокольчик над дверью весело звякнул.

Краш машинально поискала за прилавком Знатока, ожидая обнаружить его на месте, как всегда, в синей фланелевой рубашке (он носил только синие, с разным рисунком и в разных сочетаниях, но синий цвет обязательно присутствовал) с неопределенным выражением то ли улыбки, то ли недовольства на лице. По натуре он был брюзгой, не особо дружелюбным, но при этом кладезем всевозможной информации, которой ему не терпелось поделиться, ради чего он и открыл магазин.

– А еще потому, – однажды пояснил он Краш, – что вдоволь наслушался приказов в армии и больше не желаю, чтобы мной командовали.

Конечно, Знатока на месте не оказалось, и Краш задумалась, попал ли он в ту кое-как сваленную кучу обугленных скелетов в центре, спокойно умер у себя в квартире наверху или сумел выбраться из города и теперь скитается где-то в лесу в ожидании, когда всё это закончится.

Она очень надеялась на последний вариант и на встречу с ним где-нибудь по дороге. Краш была не слишком общительна, но не прочь встретиться со Знатоком и принять в свою тесную компанию.

Когда ей сделали первый протез, она почувствовала себя какой-то инопланетянкой, словно оказалась в центре всеобщего внимания. После первой примерки они с мамой зашли в кафе за мороженым в вафельном рожке, а ветхозаветная хозяйка Мэри-Джейн (конечно, на самом деле ей было не две тысячи лет, просто восьмилетнему ребёнку старики казались допотопными реликвиями, словно всю жизнь были такими старыми, даже в молодости) вместо маленького рожка вручила ей полную вазочку мороженого со взбитыми сливками, шоколадной глазурью и вишенкой сверху, многозначительно добавив маме:

– За счет заведения.

Она понимала, что подарок от доброты душевной, чтобы ее подбодрить, но от этого стало только хуже – Мэри-Джейн ее пожалела. Мороженое не лезло в горло, и пришлось глотать через силу, не чувствуя вкуса и борясь с приступами тошноты при каждом воспоминании о взгляде сердобольной старушки, но она всё-таки доела до конца и поблагодарила с вежливой улыбкой, а когда Мэри-Джейн спросила, как ей понравилось, соврала:

– Такой вкуснятины в жизни не пробовала.

Потом они отправились в спортивный магазин за новой парой кроссовок (правая нога успела подрасти, хоть левой было уже не суждено), и когда вошли внутрь, Знаток оторвал взгляд от прилавка со своей обычной полуулыбкой-полугримасой, словно не мог определиться с выражением лица.