Елена Долгова - Генератор участи. Фантастический роман

– Неплохо. Очень даже сносно. Не знаю, как ты умудрился выучиться. При оплаченной рекламе мог бы сделать себе имя и карьеру в искусстве.

Лейтен посмотрел на результат и испугался.

Так, ярко, точно и экспрессивно, он не рисовал никогда. Что это – случайность? Влияние переноса? Свойство чужих пальцев? Манера выглядела почти не знакомой.

Тони отодвинул лист в сторону.

– Давай, что-нибудь еще. – Попросил Рассвет.

Лейтен нарисовал общий контур водоема, намереваясь дополнить его башней и вдруг понял, что первоначальный замысел не слушается его. Неживая вода эламитских резервуаров превратилась в зеленоватую воду заболоченного озера. Черные ели по окоему воткнулись в пасмурное небо. Тонко переданный дождь высекал из поверхности крошечные фонтанчики воды. Лейтен наметил было контуры купола, но опомнился, смял литок бумаги и швырнул его в камин.

– Зря, – заявил эламит. – Очень жаль. Рисунок был отличный, мне даже кажется, что я узнаю это место.

Паника охватила Лейтена. Ненадолго он решил, что рука Константина, движимая собственной волей, едва не выдала похитителя.

– Вообще-то, тебе нужно заняться делом, – добавил заботливый декан-координатор. – Утром ты уедешь, в самом деле, я не хочу, чтобы вы с Мариной лишний раз виделись. Знаешь, она, увидев тебя, нервничает. А ты вернешься домой, бросишь свой зоопарк, и всерьез возьмешься за рисование. Будут деньги и время поработать. Я найму людей, которые оценят результаты и сделают тебе известность.

Лейтен представил себе, как несчастный Костя Рассвет, получив тело обратно, покрывает груды бумаги бессмысленными каракулями, и подавил подступившую истерику. Он не сомневался, что этого не будет никогда, что Кот убьет сумасшедшего близнеца, как только он, Тони получит назад свое тело.

Но прообраз будущих рисунков все же не уходил. В тусклом смешении красок явственно проступал дождливый пейзаж Сонного Острова.

– Хватит мучиться, иди спать, Костя, – настойчиво предложил Рассвет. – Завтра будет трудный день, тебе лучше отлежаться перед перелетом.

Лейтен убрался в свою комнату. Он расположился в темноте, старательно делая вид, будто спит. Рассвет не обманул ожиданий, через полчаса он явился на цыпочках с аптечкой, приложил ее к руке брата и сделал инъекцию, скорее всего – легкое снотворное. Даже после этого взвинченный художник не уснул, а лишь погрузился в душевное оцепенение.

Он лежал очень тихо, слушая тиканье антикварных механических часов. Ложное окно на стене, показывало созвездия южного полушария. Светила, сообразуясь со временем, тихо ползли по куполу небес, но не непрерывно, а подергиваясь, и это техническое несовершенство, состоящее из крошечных скачков, хорошо замечал тренированный глаз Тони.

Он впервые понял всю безысходность ситуации.

«Даже если мы вернемся с победой, и сволочь Кот не подведет, и проходимец Феликс Новаковский выполнит обещание, и я получу назад свое тело – что тогда станется со мной? Сегодня я едва не почувствовал себя настоящим братом координатора. Смогу ли я освободиться от чужых мыслей? Где вообще граница души и тела? Мозг? Но у меня сейчас мозг настоящего сына Наташи. Не сделаться бы до конца жизни чудаком… А Вильма? Что будет с Вильмой, я не знаю. Мне ее жаль, но я не стану искать девушку в Эламе, потому, что боюсь ловцов, боюсь касаться глубин, и потому что эгоизм одиночек давным-давно вытравил в нас стремление к милосердию. К тому же я верю, мне хочется верить, что она спасется сама. Вильма всегда возвращается…»

Он выждал два часа – заунывные удары антикварных часов оказались как раз кстати.

Потом встал и бесшумным шагом прошел в кабинет. Рассвета там не было, он ушел спать, а спальня располагалась где-то в дальней стороне резиденции. Лампа на стене давала очень удобный пучок света – узкий и направленный. Сейф стоял рядом. Тони нащупал инструмент под кожей бедра. Тайничок, вживленный хирургически, не требовал при вскрытии разрезов, никакой крови, отверстие в тканях маскировала сделанная в виде родимого пятна наклейка.

Лейтен тут же сорвал наклейку и спрятал ее в карман. Вытащил из бедра отмычку, пристроил устройство куда положено, тонкая механическая гусеница немедленно поползла по металлу, вздергивая передний сегмент и отыскивая ей одной понятные приметы. Потом нырнула в отверстие замка.

Тони присел на пол. В замке едва различимо похрустывало. Гусеница ненадолго высунула из скважины «головку», но ее искусственный разум, возможно, располагался совсем в другом месте. Тони ждал с бесконечным, ровным терпением. Хорек координатора шмыгнул куда-то – ладно, хоть не нагадил прямо на виду. В замке противно скреблось, через минуту дверца приоткрылась на палец, штыри клацнули, уступили, гусеница упала на ковер и, ориентируясь на тепло, подползла к ногам Тони. Он, движимый чем-то вроде сострадания, поднял полуразумное существо и пристроил у себя в кармане.