Айя Сафина - Хроники экзорцистов. Книга 1. Поглотитель грехов

Тщательная исследовательская работа – предварительный этап процедуры. Без веских доказательств одобрения на обряд не получить. А потому уже через полчаса Стефания поднималась по лестнице панельной девятиэтажки, следуя за пастором.

Лифт не работал, но, похоже, никому из здешних обитателей не было до этого дела. Как и жилищно-коммунальной организации. Лестничные пролеты завалены старым хламом, который либо не хотели тащить до ближайшей свалки, либо оставили здесь до лучших времен, когда он может пригодиться. Разумеется, в этой куче мусора развелась живность самого разного размера. Фекалии живности смешались с экскрементами захаживающих в открытые подъезды бомжей, что порождало тошнотворный запах, режущий глаза. Стефания старалась делать маленькие вдохи, но они поднимались на шестой этаж, а потому к концу последнего лестничного пролета легкие Стефании впитали в себя весь аромат окружающих трущоб: запахи отходов, подгоревшего масла на сковороде, засохшей блевоты и урины на стенах.

Дешевое жилье, возводимое со скоростью постройки карточного домика, демонстрировало все возможные изъяны – последствия быстрого строительства: тонкие стены, за которыми раздавались агрессивные крики, нахальный смех и плач детей; течь водопровода и забитая канализация, смердящая на весь подъезд; перебои электричества в проводке, не справляющейся с объемом потребления.

Ева ошиблась. Это не средний уровень. Это практически самое дно.

Наконец в тускло освещенном коридоре пастор постучал в дверь с номером шестьдесят три, написанным мелом по деревянному полотну. Шаркающие шаги обозначили приближение хозяйки. По характерному звуку Стефания даже представила ее розовые в цветочек резиновые тапочки. Сверхчувствительность срабатывает и на такие вот бытовые мелочи.

Дверь открылась, и в проеме показалась мать. Черная кожа блестела от пота, как влажная земля. Белки глаз, как фары дневного света в ночи, изрезаны красными сосудами. Домашний цветастый халат тяжело пах стряпней, прохудившиеся резиновые тапочки истоптаны мощными ногами, испещренными синими паутинками выпирающих вен.

– Здравствуй, Умма.

– Святой отец.

Она приоткрыла дверь и пропустила гостей внутрь.

Пастор предупредил их о визите, предупредил и о дорогом госте, а потому в квартире было убрано и собралась вся семья. Ансар тоже. Стефания была рада увидеть мальчика: это означало, что парень, который таскал за поясом пистолет, был всерьёз настроен побороться с неизвестной угрозой.

– Стефания, это Умма и ее муж Идрис, это их дети – Ансар и Карим.

Стефания пожала руки всем. Физический контакт – обязательный этап исследования – так Стефания считывала поток.

– Это мой брат Камал, – произнесла Умма.

Крепкого телосложения мужчина в рабочей футболке почтового грузчика без слов одним лишь своим запахом заявлял, что только что вернулся с ночной смены и был готов стать частью семейного совета в столь непростом деле.

Все расселись в скромной гостиной, Умма разливала чай, который никто не желал пить, но который являлся обязательным атрибутом гостеприимства.

К духоте в квартире добавлялись тяжелые запахи жаренного мяса из соседних квартир, открытая форточка не спасала. Стефания расстегнула пальто, аккуратно сложила его и перебросила через спинку дивана. После посещения сей обители химчистка неизбежна.

Она устроилась поудобнее, насколько это было возможным, и стала разглядывать квартиру. Ей необходимо изучить обстановку, прочувствовать атмосферу в жилище, услышать то, что не слышно человеческому уху, уловить колебания потустороннего мира, найти складки в его ровном полотне, свидетельствующие о дисбалансе.

Она осматривалась тщательно, взгляд задерживался на каждой щели в мебели, каждом куске облезлых обоев, на фотографиях и иконах на стенах. Большое деревянное распятие висело ровно посередине стены гостиной. Очень старое, судя по трещинам. Лак облез, дерево иссушилось и теперь осыпалось щепками.

– Это моей мамы, – произнес Идрис, заметив пристальный интерес Стефании.

– Вы выросли в религиозной семье?

– Да. Я родился в Алжире. Там совсем небольшая католическая община. Бабушка убиралась в церкви, мама работала в церковном огороде.

Акцент Идриса сохранил интонации родного языка, словно дань уважения родине, на которой определенно жилось нелегко. В Алжире основная религия – ислам суннитского толка, христиане иногда становятся жертвой религиозной неприязни, так двадцать лет назад исламисты убили епископа Орана 2 2 Ора́н – город-порт на средиземноморском побережье Алжира . . Ксенофобия всегда уходит корнями в невежество. Не каждый ныне живущий алжирец знает, что самой первой религией, принесшей единого бога в Северную Африку, является католицизм Римской империи. Именно христианский бог был первым, кто поборол в тех краях язычество, и он явно не заслужил убийство его слуг в качестве благодарности.