Алексей Егоров - Культ смерти

В складках туники гирцийца угадывались ножны. Он умело скрывал оружие, но гость чувствовал сталь, испившую кровь. Слышал зов поверженных, чьи жизни забрал клинок.

Улыбчивый гирциец, не мог скрыть своего происхождения. Кровь не только придавала его внешности особенности, но и в характере таилась восточная мрачность.

Минурт улыбнулся. Давно он не мог побеседовать с равным человеком. Как всегда на лезвии ножа. В душе взыграли эмоции, человеческая сущность пыталась вырваться наружу.

Гирцийское поведение Мелаха обезображено тиринской кровью. Торговец дождался, пока гость отведает угощений. Пустой разговор не был прощупыванием, как могло показаться. Обычная беседа, чего оба лишены в это неспокойное время.

Очередной кубок вина, вопрос уже другой:

– Как нынче в Тирине?

– Я покинул его месяц назад, – признался Минурт. – Все спокойно.

– Разве не говорит народ о войне? Совет молчит, игнорирует происходящее на западе?

– Как же, есть. И разговоры, и совет проявляет интерес. Не так, как ты можешь подумать. Потеря нескольких кораблей не повлияло на настроения.

Мелах кивнул. Его не удивило, что тиринцы не боятся войны. Они ее жаждали. Высокие стены защищают полис от осады. Деревянные стены – корабли Тирина – не подпустят к острову врагов. Тирин брали и не раз, но для осаждающих армий это всегда было испытанием. Порой проще пройти мимо торчащего среди моря острова, чем пытаться его захватить.

Немного знакомый с историей, Мелах понимал, что люди всегда жаждут того, что не способны переварить. Думают, что врагам на войне будет хуже. Не случалось тиринцам воевать с гирцийцами в открытую, не знакомы с упрямством варваров.

– Наша колония, – говорил Минурт, – решила вырваться вперед, разорвала связи с отчим домом Всевышнего. Что ж. Теперь они должны доказать, что достойны зваться Его сынами.

– Разумно. Вы не придете к ним на помощь?

– Знай я о таком, думаешь, ответил бы на вопрос?

– Возможно. Либо правду, либо ложь. Сказать или не сказать – все варианты.

Вино развязывало язык, но не пьянило настолько, чтобы забыться. Тем веселее делать ставки. Минурт их постепенно повышал, отпивая вино.

Таящийся внутри вина огонь угасал, попадая в желудок тиринца. А собеседник пьянел быстрее.

– Я пришел в Циралис не в следствии войны, я уже упоминал о том, что меня заинтересовало.

Он сунул руку в котомку, словно собирался достать подарок Мелаху. Рука утонула в бесконечном мешке. Минурт долго перебирал предметы, пока не вынул на свет золотую монету с потертым изображением.

Даже несведущий человек понимал, что это древнее изделие. Оттиск имел неровные края, изображение на нем отличалось простотой, края сглажены. Номинал лишь угадывался. Всего лишь чешуйка золота, но она обязана стать зерном, взрастившим алчность.

Мелах не поддался.

– Ты высоко ценишь то, что хочешь узнать. Теперь я задаюсь вопросом, стоит ли сообщать тебе эти сведения. Может, приберечь их?

– Разве я много прошу. Этот культ, что собирается в ваших холмах. Я ведь могу его найти.

– Тайный культ, – напомнил Мелах. – По законам Города тайные собрания запрещены. В нашем Государстве не потерпят подобных культов. Они вынуждены скрываться, умело прячут следы. Постороннему не так просто их обнаружить.

– Все сокрытое во тьме блестит ярко, как эта монета. Ее сразу заметишь. Стоит ли тебе утруждаться, с надменностью смотря на меня, отказывать мне. Стоит?

– Я ведь не только словом могу запретить.

Раз угрозы пошли в дело, Мелах исчерпал резервы. Он торговец, а не переговорщик. Остался здесь не случайно – в очередной раз подумал гость. И вышел навстречу иноземцу из вражеского стана тоже не случайно.

Не лучший выбор тех, кто руководит коллегией.

– Можешь, – согласился Минурт, – результат только не известен.

– Как же?! По мне так все очевидно. Мы не привыкли позволять неизвестности управлять нами.

Минурт отметил, что этот человек заблуждается. Разве торговец, чья жизнь связана с морем, не может управлять судьбой. Ему требуется иллюзия порядка.

– Никогда нельзя быть уверенным. Я вижу верный результат в том, что ты согласишься. Дав мне отказ, что добьешься? Потешишь гордость, туманные перспективы реализуемой угрозы? Верно лишь согласие.

Мелах отпил вино, скривился. Мысль сложная, чтобы ее так просто принять.

– Для начала, расскажи о себе. Ты назвался тамкарумом, говоришь, твой корабль потерпел крушение. Что-то я не припомню, чтобы мы вели дела с тиринцами. Каков груз?