Анна Князева - Тени Старого Арбата

– Я уже говорила: ждет, когда достроится квартира в Хамовниках. Глеб купил дорогую недвижимость. – Домоправительница приняла из рук Василины чайник и разлила чай по чашкам: – Зеленый с лимонником. Пробуйте.

Ирина Владимировна сразу отказалась:

– Я – пас.

– А я бы выпил. – Кречетов взял в руки чашку и, отхлебнув, одобрительно крякнул. – Хорошо!

– Думаю, со временем у Киры с Глебом все образуется, – сказала Ирина Владимировна. – Девочка слишком молода, чтобы обуздать мужской эгоцентризм и все свести к компромиссу.

– Мужской эгоцентризм? – хмыкнул Кречетов. – Я видел агрессию.

Ирина Владимировна продолжила, решив не утруждать себя ответом на его замечание:

– Когда женщина так категорична, у мужчины возникает желание перейти от убеждений к физической силе, ведь у него есть неоспоримое преимущество.

Кречетов обронил:

– Не у всех.

– Ну, хватит! – оборвала разговор Эмма Леонидовна. – Мальчик ни в чем не виноват. В каком-то смысле Глебушка сам – жертва. Во всем виноваты стены этого дома, – она обвела взглядом гостиную, как будто оценивая степень ее опасности.

– Понимаю, – тихо сказал Кречетов. – Вы считаете, что все неприятности начались после того, как Михаил присоединил к квартире новые помещения? Так?

– Я в этом уверена.

– Но это… – Он замолчал, подыскивая правильное и, главное, необидное слово. В голову пришла целая фраза: – Это не похоже на правду.

– Вы многого не знаете, – заметила Эмма Леонидовна.

– Я многое видел, – сказал Кречетов.

– Ну, хорошо… Желаете по гамбургскому счету? – Она встала с дивана, пересекла гостиную и скрылась в библиотеке. Минуту спустя вернулась и протянула Кречетову старинную карточку, похожую на открытку: – Читайте.

Забрав открытку, он долго не отрывал взгляда от ее лица, словно оттягивая момент, когда будет нужно задать вопрос. Потом спросил:

– Что это?

– Приглашение на свадьбу.

– А если подробнее?

– Там все написано. И вот что я вам скажу: с этого все и началось! – провозгласила Эмма Леонидовна и направилась к лестнице. – Спокойной ночи. Я ухожу.

– Можно? – Ирина Владимировна вынула открытку из рук Кречетова и, развернув, прочитала вслух: – Сергей Иванович Велихов и его супруга Варвара Поликарповна просят вас почтить своим присутствием бракосочетание их дочери Анны Сергеевны с Иваном Петровичем Самаровым. Венчание состоится пятого октября тысяча девятьсот второго года в Соборной церкви… – она подняла глаза и сказала: – Кажется, в этом доме кто-то сошел с ума.

Но Кречетов возразил:

– В подобных случаях говорят: тот, кто упорствует в своем безумии, в один прекрасный день окажется прав.

Москва, Арбат

1903 год

Жизнь Анны Сергеевны была мучительной, как может быть мучительна жизнь интеллигентного человека, способного испытывать стыд. Она изменяла мужу и от этого непереносимо страдала.

Бесстыдный, неинтеллигентный человек мог изменить супругу, ударить ребенка или запустить в обществе сплетню. Удержать его от этого мог только страх. Культурному человеку из дворянской среды, каковой была Анна Сергеевна, такие поступки претили исключительно из чувства стыда, потому что стыд – это чувство свободного человека, а страх – чувство раба.

Так случилось, что Анна Сергеевна сделалась рабой своего чувства. И то, что она не любила мужа, не преуменьшало глубины ее падения и не избавляло от необходимости соблюдать светские приличия. Понимая, что нет ничего хрупче и уязвимее репутации замужней женщины, она стыдилась, испытывала страх и хранила измену в тайне.

Но, как известно, все, что хранится в тайне, когда-нибудь, да выйдет наружу.

Девятнадцати лет от роду Анна Сергеевна вышла замуж за вдовца, пятидесятилетнего профессора медицины, который служил в университете на кафедре диагностики.

Их первая встреча состоялась в доме ее родителей, куда Иван Петрович ввалился с мороза. В бобровой шубе он показался Анне Сергеевне большим неуклюжим зверем. Однако, сняв шубу и передав ее лакею, Иван Петрович оказался моложавым плотным мужчиной в двубортном костюме английского сукна.

В профессоре не было ничего, что могло бы привлечь Анну Сергеевну, тем не менее через месяц у них состоялась помолвка. Иван Петрович подарил невесте серьги с бриллиантами, дорогую шаль и золотые часы. Однако вопреки заведенному обычаю, до самой свадьбы не докучал ей визитами – говорил, что много работает.