Елена Соловьева - ЛоРеНа — похитительница сознаний

— Идем, парень, — бросил следователь, — это неземное создание не для нас.

Наталья спрыгнула с электрички и, оказавшись по щиколотку в луже, порадовалась тому, что предусмотрительно надела резиновые сапоги, (это на работе приходилось постоянно таскать туфли на высоченной шпильке, дабы соответствовать установленному Клочковой дресс-коду, а в родной деревне можно было щеголять в чем угодно). Девушка раскланялась со знакомыми, прибывшими с ней одним рейсом, и вместе с оживленной и весело гомонящей толпой направилась в сторону автобусной остановки, где обычно встречали своих городских гостей жители всех окрестных деревень.

Те, кто имел в распоряжении автомобили, частенько подвозили соседей до дома. Но, как назло, среди множества давно примелькавшихся лиц Наталья не заметила никого, кому было с ней по пути. Ждать свой автобус Наталье предстояло долго, а потому спустя полчаса она осталась почти в полном одиночестве, если не считать тетку Марью, препротивнейшую особу, всегда держащуюся особняком. Девушка кивнула знакомой и честно попыталась улыбнуться. Но женщина только презрительно фыркнула и отвернулась.

Не особенно огорчившись, Наталья вытащила из спортивной сумки одолженную у Лолиты книгу и углубилась в чтение. К тому моменту, когда она вместе с героиней бульварного романа уже готова была выйти замуж и отдать свое девичье сердце могучему горцу, к остановке подкатил нужный рейсовый автобус, кряхтя и подпрыгивая на кочках.

Пропустив вечно недовольную тетку Марью вперед, Наталья взобралась в полупустой салон и прилипла к окну. Забыв о книжных героях, она рассматривала сквозь мутное стекло проносившиеся мимо пейзажи и радовалась скорой встрече с матерью. Обновленная весной природа, словно сбросившая с себя мрачные морозные оковы, приятно радовала глаз и рождала в душе Натальи только радужные воспоминания. «Зря девчонки не поехали, — думала она, — такая красота кругом! Не то, что в насквозь пропитавшемся пылью и смогом городе».

Мама встретила Наталью теплыми, только что испеченными блинчиками и не менее приветливыми, пахнущими медом и цветочным мылом, объятьями. Все как в далеком детстве — вот только отсутствие сестер в родных стенах ощущалось особенно остро. Девушка, не скрывая чувств, бросилась в распахнутые объятия родительницы, вдыхая знакомые с детства запахи.

— Как хорошо дома, — прошептала она, уткнувшись в широкую материнскую грудь. — Я так соскучилась…

— Хорошо, что ты одна приехала, — заметила мать, прижимая к себе Наталью. — Без Лолиты и Ренаты нам будет гораздо лучше.

— Не говори так, мама, очень тебя прошу, — довольно ворчливо пробормотала девушка, — ты же знаешь, как дороги мне сестры.

— А то как же! — согласилась мама. — Кому, как не мне, знать о связывающих вас узах. Но я все же считаю, что тебе давно пора жить от них отдельно: они плохо на тебя влияют.

— Это неправда! — воскликнула Наталья, — Девочки любят меня и во всем помогают. Я вообще не представляю себе жизни без них!

— Вот об этом-то и речь… — покачала головой мать, — тебе нужно остепениться, завести семью, детей. Как ты сможешь это сделать, если ни на секунду не отлипаешь от сестер?

— Всему свое время, мама, — вздохнула Наталья, — все еще у меня наладится. Только очень тебя прошу, не ставь мне снова в пример Машку Усачеву — за этой вертихвосткой мне никогда не угнаться!

— Ты разве не слышала ничего?! — искренне изумилась мама.

— О чем?.. — смутилась Наталья.

— Так Машку на этой неделе мертвой нашли — ее маньяк убил!

— Боже мой… — вымолвила Наталья, прижав ко рту ладонь. — Не может быть!

— Еще как может! — спохватилась мама. — Да ты присядь, что стоишь в сенях, как чужая. Придвигайся к столу, кушай, а я тебе пока все новости передам.

Чтобы не обидеть родного человека, Наталья, чуть не давясь, жевала блинчики. Она очень любила, как их готовит ее мама, но есть, слушая рассказ о смерти Машки, она не могла.

— Что же ты мне не позвонила? — спросила девушка. — Я бы тоже приехала на похороны.

— Незачем тебе на чужое горе смотреть, — отрезала мать, — сама как вспомню — так тошно становится. Этот маньяк Машку-красавицу так обезобразил, что и не признать. Галина, ее мамка, три дня над гробом выла и весь свет проклинала… Нет, незачем тебе это видеть, своих бед хватает.

— Да нет у меня никаких бед! — перебила мать Наталья. — С чего ты взяла, что у меня что-то не так?

— Да я это так, к слову. Ты кушай, кушай, не стесняйся… Еще чего расскажу: оказывается, Машкин хахаль женатым был!