Андрей Карпенко - Охота на Фенрира

Скандинавская мифология.

О детях Локи и связывании Фенрира Волка. Младшая Эдда. Снорри Стурлусон.

Всемирно известный учёный-историк Вальтер Сергеевич Хлебушкин вышел с остановившейся электрички, прибывшей точно по расписанию из Москвы. Маленький город, в котором ученый прожил больше 40 лет, встретил его весенним солнечным деньком.

Хлебушкин, не обращая никакого внимания на симпатичную картину пробуждения природы, в задумчивости потеребил свою густую седую бороду и задумчиво огляделся по сторонам перрона.

Постояв еще некоторое время, он, наконец, направился к выходу станции. Не оборачиваясь, старик стремительно направился с вокзала до ближайшего продуктового магазина, где купил себе манную крупу и пакет молока.

Однако дальше, выйдя из магазина, Хлебушкин принялся останавливаться возле каждого ларька или витрин магазинов, делая вид, что рассматривает предлагаемый ассортимент, а сам же окидывал внимательно взглядом через отражение то, что происходило сзади.

По пути он несколько раз заходил в подъезды встречных многоэтажек, и, постояв в них какое-то время, затем отправлялся дальше, фиксируя, что в данный момент никто за ним следом не зашел.

Таким странным манером он, наконец, добрался до подъезда собственного дома, стандартной панельной пятиэтажки. Прежде чем зайти, Хлебушкин еще раз остановился и огляделся по сторонам. Никого. Тишина.

Нырнув в подъезд, он стал не спеша и почти бесшумно подниматься до своего этажа, останавливаясь после каждого лестничного пролета, и прислушиваться. Подойдя же к входной двери своей квартиры № 33, он еще постоял возле нее и поднялся на этаж выше, где, убедившись, что здесь тоже никого нет, направился обратно.

После он почти сразу же открыл первую входную дверь, но, вторую более массивную и тяжелую отворять не торопился, выждав еще секунду-другую. Снова ничего не произошло, и облегченно вздохнув, Вальтер Сергеевич, распахнул вход в жилище, проходя внутрь.

При этом он почти моментально неуловимым движением затворил обе двери на мощные, совсем недавно установленные замки. От одного сурового вида этих замков было ясно, что не одному доморощенному домушнику в дом не попасть, как бы он ни старался.

Дело в том, что несколько недель назад, Хлебушкин также вернулся домой из Москвы от своего издателя и отчетливо осознал, что квартиру кто-то посещал во время отсутствия хозяина. Была немного передвинута мебель, и стоял едва уловимый запах табака. На фронте, в свое время, некурящий Хлебушкин безошибочно научился различать запах курева в любых количествах.

Скорее всего, курили или на балконе, или в форточку.

После такого «открытия», Вальтер Сергеевич, срочно поменял замки, и стал с этого дня внимательно следить за происходящим на улице, лишь только он появлялся там по какой-либо надобности.

Сейчас же, убедившись в безопасности, и довольно напевая мотивчик из далекого детства – «А ну-ка, песню нам пропой, веселый ветер, веселый ветер» – Хлебушкин зашел в прихожую, и, сняв с себя старенькую потрепанную курточку, принялся вешать ее в гардеробе.

Без уличной одежды, он оказался в добротном ухоженном черно-синем классическом костюме. В приподнятом настроении, Вальтер Сергеевич, уже собрался разуться и, присев на тумбочку, спросил сам у себя весело. – А ты переживал, Вальтер?! Как там Геродот, отец- основатель говорил?! Твое здоровье – чистый воздух, вода и пища. Вставай утром с радостью, ложись спать с улыб…

Но, старик не договорил, и оборвал себя на полуслове… Его ставшее с годами дальнозорким зрение разглядело в комнатах квартиры настоящий разгром, словно татаро-монгольское иго прошлось.

Множество вещей, книг, газетных подшивок были сброшены на пол и представляли собой невероятный кавардак. Причем Хлебушкин увидел только часть хаоса, находясь в прихожей, и боялся представить, что он обнаружит при полном рассмотрении внезапного бедлама.

Он инстинктивно протянул руку во внутренний карман куртки и достал оттуда крестовую отвертку. Дальше старик уже машинально и бесстрашно бросился было в сторону ванной с отверткой наперевес, но, успел сделать лишь несколько шагов.

В голове барабанной дробью стучала одна навязчивая мысль. – Всё-таки перехитрили, крысы царедворные…

Но, додумать он не успел… В глазах внезапно потемнело, и Хлебушкин рухнул на пол от тягуче-чугунного и тяжелого удара, смявшего с хрустом худощавую жилистую шею. При падении старик сильно ударился лицом об пол. Из разбитых рта и носа потекла густая кровь.