Ольга Волкова - Запретные сети

– Да, – ответила коротко, но это слово, как кинжалом прошлось по бумаге, высекая на нем истину, запечатлев навсегда моё согласие. Самир засиял, достаёт из коробочки браслет и надевает мне на запястье, затем произносит слова, словно завершает обряд, закрывая замочек: – Пусть этот браслет для нас станет символом преданности друг другу. Амина, ты хранительница моей души и моего сердца. Даю тебе своё слово, что никогда не стану выше нашего брака – всегда вместе, во всех смыслах.

– Я согласна, Самир. Мои душа и сердце отныне принадлежат только тебе.

После фактического признания любви друг другу, мы оба возвращаемся к туристам, ожидающих нас у автобуса. Замечаю, что за ним стоит мотоцикл и Самир, ещё раз сжав крепко мою руку, затем поднеся её к своим губам, оставляет поцелуй. Я машинально прикладываю свою ладонь к своим губам, словно он только что поцеловал меня, ни одно моё движение не осталось им не замеченным и дорого значащим для мужчины.

– Когда ты успел прихватить свой транспорт? – шучу я. Самир посылает свою хитрую улыбку и стреляет глазами, будто это секрет строжайшей тайны.

– Не бери в голову, рухи. Хочу пригласить тебя завтра после заключения договора на соревнования. И представить официально перед публикой, что ты моя невеста.

До сих пор поверить не могу в происходящее, что теперь я отдала своё сердце этому мужчине, который значит для меня многое, с самых первых минут нашего знакомства, заканчивая этой секундой здесь.

Конечно, я знаю об увлечении автогонками Самира, это его страсть, так он показывает всем остальным, что не боится рисковать, и победа всегда остаётся только за ним. Опасное сочетание его страсти и любви к скорости, каждый раз заставляет щекотать мои нервы. А теперь и вовсе, зная, что мужчина навсегда связан со мной, в глубине души разыгрались тревожные нотки, от того, что его брат способен на все что угодно, но я отбрасываю в сторону негативные мысли, не даю им прорваться наружу и затмить такой момент счастья, как сейчас – наше первое воспоминание, которым однажды будем делиться с Самиром со своими детьми. Понимаю, что я вообразила наших детей, чувствую, как по телу поднимается жар, кровь бурлит от желания тесного соприкосновения, познать это таинство, ибо никогда не чувствовала мужчину настолько близко, не только духовно, но и телесно. Заметив моё смущение, Самир подмигивает и оставляет меня с туристами, а сам садится за руль мотоцикла, заводит его, надевает очки и уносится вдаль, оставляя за собой столб пыли.

Возвращаясь обратно в город, в груди нарастает все тоже, тревожное ощущение, будто в сердце ковыряются вилкой, пытаясь вынуть из него самые значимые для меня моменты. Распрощавшись со своими туристами, захожу в кабинет, где сидит Лайза, упорно строчит на клавиатуре сообщения. Девушка лучезарно встречает меня, показывает на поднос, который стоит на моем столе.

– Выпей чаю с дороги, Амина, я знаю, как выматывают эти экскурсии. – Затем девушка внимательно осматривает меня, замечая растерянность. – Ты в порядке? Что-то пошло не так? – в голосе слышно беспокойство, она отодвинула в сторону клавиатуру, ожидая от меня ответа.

– Все в порядке, Лайза, просто действительно устала, – отвечаю коллеге, а сама стягиваю с себя шёлковый платок. Заметив на моем запястье новое приобретение, Лайза спрашивает откуда оно взялось, ведь с утра на руке не было ничего. Я улыбаюсь, посылаю ей свой тёплый взгляд, лишь только от одного воспоминания о Самире в животе бабочки летают, а душа поёт и танцует. Так и не ответив ей ничего, девушка хихикнула, зная о том, что теперь я представлена в качестве невесты.

Наконец рабочий день подошёл к концу, и я возвратилась домой, где на самом пороге дома меня встречает отец и только я его переступаю, как вдруг он хватает меня за руку и дёргает в сторону своего кабинета. Пытаюсь сопротивляться, но тщетно, против силы отца я никогда не могла выстоять. Отец почти швыряет меня в свой кабинет, как только мы отказываемся за его дверью. Не понимаю, чем вызвано его бурное поведение, потираю рукой ту часть своей второй руки, за которую он так сильно ухватился. Боль жгучая, но терпимая. Отец наставляет на меня указательный палец, весь покраснел о ярости, даже сейчас я чувствую сколько в нем сидит этой непонятной мне ненависти ко мне, а главное почему.

– Ты, – трясущимся пальцем тычет в меня, – Как ты смела опозорить мою семью, Амина?

Недоумевая от всего происходящего, я продолжаю стоять и молчать, потому что сказать на его вспыльчивость мне нечего. Замечаю, как в комнату пробралась тихо Рамиля, смотрит на меня умоляющим взглядом, словно просит не начинать перечить отцу, но это не я, если не стану защищаться. Вздёрнув свой подбородок, уставилась на отца, собравшись к ответному отпору.