Лили Рокс - Территория насилия

Но я все же понимала, что надежды на возвращение нормальной жизни более чем призрачные. О ситуации за стенами базы нам, конечно, никто не докладывал, но из разговоров сотрудников можно было сделать вывод, что там далеко не все в порядке.

Постепенно мы с Кирой узнали, после того как схлынула основная волна всеобщего хаоса и грабежей, мир преобразовался в новую структуру. Теперь есть хорошо укрепленные военные базы, типа нашей. Они все поддерживают связь друг с другом, на них царит жесткий порядок, ведутся исследования, хранится множество припасов.

Вне этих баз оставшиеся выжившие либо влачат жалкое существование, прячась по щелям, как крысы, либо сбиваются в разбойничьи банды. Женщин среди выживших очень мало. Молодых вообще единицы, а тех, кому за 50, чуть больше. Но все они бесплодны и ужасно изуродованы гнилушкой. Здоровые женщины, способные к рождению детей, сконцентрированы на базах, но и там их очень мало. Я с горечью отметила, что очень мало знала об этой жуткой хвори. Гнилушка оказалась ужасной женоненавистницей.

Обещанный переезд в клинику затянулся. Мы по-прежнему оставались на своей базе, хотя свободы нам предоставили чуть больше. Меня удивляло, что других сдающих кровь женщин куда-то увезли, а мы с Кирой продолжали жить в своих комнатах.

Теперь нам разрешали ходить, где вздумается, вместо опостылевшего арахиса стали давать то кешью, то кедровые орешки. Однажды дали здоровенную тарелку восхитительной макадамии, и велели все съесть. Она мне очень понравилась, но через несколько часов после такого угощения, кожа начала чесаться, и появилась сыпь.

Я сильно перепугалась, потому что вообразила, что у меня тоже началась гнилушка. Не успев как следует поразмыслить, я нажала на кнопку вызова медицинского персонала. Этими кнопками были оборудованы все кровати, столы и даже прикроватные лампы.

Через несколько секунд ко мне в комнату вошел медбрат. На базе не было ни одной медсестры – практически весь персонал состоял из мужчин. Несколько женщин я мельком видела на кухне. Все они были в возрасте и весьма дородной комплекции.

– У меня волдыри! – безо всякого вступления крикнула я, как только медбрат вошел в мою комнату. – Это гнилушка? Да?

– Погоди, не тараторь! – спокойно ответил медбрат (из нагрудного бейджа я узнала, что его зовут Дмитрий). – У тебя вообще не может быть гнилушки. Ты не такая, как все.

– Но, вот же, вот! Видите! – я распахнула халат. За время бесконечных медицинских тестов и осмотров я совершенно перестала стесняться сбрасывать с себя одежду. Это приходилось делать почти каждый день.

Дмитрий слегка покраснел, глаза его заблестели. Он придвинулся к моей груди вплотную, почти уткнулся в нее носом, внимательно рассмотрел, осторожно провел по коже пальцами (меня удивило это легкое прикосновение – оно было совсем не похоже на то, как это делали врачи) и объявил.

– Никакая это не гнилушка. Ты просто слегка среагировала на новые орехи. Через пару дней привыкнешь. К хорошему быстро привыкают. Успокойся.

– Вы уверены, что это не гнилушка?

– Конечно. Но, если хочешь, я позову доктора. И вообще, можешь называть меня на «ты».

Я с сомнением посмотрела на Дмитрия, запахивая халат.

– Неужели ты думаешь, что у тебя проморгают начало гнилушки? – с улыбкой сказал Дмитрий. – Тебе же почти каждый день анализ крови делают. Ты особенная! Тебя никакая гнилушка не берет.

После того как Дмитрий ушел, я еще долго не могла успокоиться. Я все еще ощущала осторожные прикосновения его пальцев. Из-за них противный зуд превратился в какое-то электрическое покалывание, которое можно было назвать даже приятным.

В голове опять прозвучали его слова, сказанные мягким баритоном: «Ты особенная!». Как бы в ответ на них я ощутила, как между ног что-то резко запульсировало, а потом меня бросило в пот. Этого еще не хватало! Я отправилась в душ.

Душевое и все сантехническое оборудование на базе было просто великолепным. Пожалуй, это единственно, что мне здесь нравилось на все сто процентов. И что самое удивительное: душевая кабина была оборудована не только множеством насадок и регуляторов, с помощью которых можно было менять температуру воды и ее напор. В ней были еще и цветные лампочки. И все это можно было включать и выключать как угодно.

А можно было просто нажать на кнопку и выбрать готовую программу. Тогда кабина сама делала воду то горячей, то прохладной, то превращала струи в колючие иглы, то лила воду широкой, плавной лентой. И все это сопровождалось переливами цвета.