Виктор Каннинг - Письма Скорпиона

Положив письма в карман, Феттони поджег большой конверт от спички и, когда пламя разгорелось, бросил в камин.

Потом Луиджи взял шляпу, вышел на Фентиман-роуд, остановился, посмотрел, как двое молодых людей играют в теннис в Воксхолл-парке, и не торопясь двинулся к Саут-Ламберт-роуд, что лежала всего в нескольких шагах. Повернув за угол, он вынул из-за уха сигарету и закурил. Попыхивая ей, прошел к набережной Альберта, решая про себя, по какому мосту перейти Темзу – по Воксхолл или Ламберт. Наконец решил воспользоваться последним, а там сесть на автобус. Неважно, где именно отправлять письма, лишь бы подальше от собственного дома. Таковы были указания, и Луиджи уже много лет выполнял их неукоснительно.

Он шел, наслаждаясь солнечным утром, не обращая внимания на шум машин на набережной, и смотрел себе под ноги.

Пройдя от дома около мили, он добрался до автобусного кольца у моста Ламберт. На переходе, собираясь пересечь набережную и подойти к реке, посмотрел налево, направо и уже ступил было на дорогу, как вдруг его внимание привлекли вспорхнувшие над рекой голуби. В груди приятно екнуло, Феттони вспомнил о голубятне на заднем дворе дома в Брайтоне, которой владел много лет назад, вспомнил живо и ясно. Потом шагнул на мостовую, отвел взгляд от птиц. И только тут заметил неудержимо надвигавшийся на него красный лондонский автобус, огромный, изогнутый, похожий на рельсу, бампер. Однако было уже слишком поздно…

Феттони умер, не приходя в сознание, от многочисленных переломов черепа в больнице Св. Томаса. Документов при нем не обнаружили. Никто его не знал. Вообще, если кого-либо задавит в Лондоне в миле от собственной квартиры, можно считать, что он погиб в чужой стране. Во всяком случае, родственников известят о смерти не раньше, чем через несколько дней.

При себе у Феттони оказались только полупустая пачка сигарет, коробка спичек, два фунта ассигнациями, три шиллинга и семь с половиной пенсов мелочи, грязный носовой платок без метки прачечной, дешевый перочинный нож, небольшая, в плексигласовой обложке, засаленная карточка с напечатанным словом «Бьянери» и цифрой 6, написанной под ним авторучкой, да четыре неотправленных письма. Как потом выяснила полиция, никакого Бьянери в лондонском телефонном справочнике не значилось. Таким образом, у полицейских оказалась всего одна зацепка – письма. На одном из двух, предназначенных лондонцам, стоял адрес человека, к которому с докладами частенько наведывался начальник районного полицейского управления.

Так погиб Луиджи Феттони, пока его жена ездила к сестре в Рединг; погиб, потому что его отвлекла пестрая стайка лондонских голубей и вызвала в нем воспоминания, сыгравшие такую злую шутку.

Джордж Константайн прошел по садовой дорожке с клюшкой для гольфа в одной руке и холщовым мешком с шарами в другой. Кто-то оставил все это в раздевалке.

Краешек солнца уже скрывался за тополями, которые окружали сад: с дороги на Оксфорд смутно доносился шум движущихся автомобилей.

Джордж Константайн был тридцатилетним крупным мужчиной (телосложением он подошел бы на роль футбольного защитника), с песочного цвета волосами, загорелым квадратным лицом и почти задиристым взглядом. Как раз в тот момент, когда он подходил к воротам сада, около них остановилась полицейская машина. Она была надраена до ослепительного блеска, и потому особенно бросалось в глаза, что фуражку водитель сдвинул на затылок, явно не в соответствии с уставом. Но жарким июньским вечером это было вполне извинительно.

Из двери, дальней к Константайну, выбрался полицейский офицер и приблизился к воротам.

– Извините, вы не профессор Дин? – спросил он. Джордж покачал головой:

– Нет, мне до него лет двадцати с гаком недостает. Да и первоклассных мозгов. Дин в доме.

Офицер, стараясь не выглядеть чересчур изумленным, прошел мимо Джорджа в дом. А Константайн обратился к водителю:

– Что же натворил наш старикан? Прикарманил казенное серебро?

– Не могу знать, сэр, – сухо ответил тот.

– Они что, вам не доверяют?

Водитель бросил надменный взгляд – такой хорошо сочетается с полицейским мундиром и патрульной машиной, а Джордж, улыбаясь своей шутке, прошел в сад. На дороге показалась темноволосая велосипедистка, ее летнее платье развевалось на ветру. Джордж оглядел ее, подумал: «Да, девочки на велосипедах и в летних платьях. Ну что ж, вернуться в Англию – это совсем неплохо». Потом он взглянул на патрульный автомобиль и обнаружил, что водитель тоже разглядывает велосипедистку. Джордж покачал ему головой и вошел в сад.