Мастер Солнца Покрова Пресвятой Богородицы - Трудно быть Ангелом. Роман-трилогия

Поэт и Мэри пошли в обнимку по набережной в Парк Горького. Везде музыка, шум, смех, молодёжь. У Мэри от выпитого шампанского стал чуть косить один глаз, и она стала ещё более смешной и беззащитной. Поэт влюбился отчаянно, глаза целовали быстрее рта:

– Я хочу тебя!

Он смотрел на неё, приставал, целовал, а она смеялась и говорила:

– Нет—нет! И даже не надейся, минета не будет.

– А-ха-ха!

Но в этот момент она сама очень сильно хотела, чтобы он не сдавался. И, упрямый, красивый, любил только её!

– Нет, нет, Поэт! А-ха-ха-ха!

– Ты выпить не хочешь?

– Что? Секс? Что я не хочу?

– Выпить шампанское! Саксофон, танго и блюз?

– О Боже! Прекрасно!

Поэт повёл Мэри в центр Парка, в ресторане на пруду они купили ещё бутылку шампанского и танцевали под музыку блюз.

– Поэт, а ты хорошо танцуешь.

Тихо звучал саксофон, Поэт гладил Мэри по волосам, а она прильнула к его плечу. Поэт то отпускал партнёршу на вытянутую руку, то нежно прижимал к себе, глядя ей прямо в глаза. Мэри была очень красивая и танцевала эффектно (сексуально двигала бёдрами). А затем они сидели за столиком напротив Голицынского большого пруда:

– Мэри, ты мне очень… кх… нравишься. М-м?

– Но, помилуй, Поэт, это не причиняет мне никакого волнения, я говорю тебе – ты публично должен встать на колени передо мной и признаться в любви, так пишут в романах.

– Что?

– А-ха-ха! Как же ты сочиняешь стихи?

– Стихи? А-ах, стихи – я составляю план жизни на год и в конце пишу – умереть на груди любимой Мэри. Это поможет мне роман тебе сочинить.

– Ты шутишь?

– У каждого в голове свой театр, в котором разыгрываются комедии, трагедии и мелодрамы, и надо заставить себя всё положить на бумагу.

– И всё? А как же мечты?

– Ха! Мечты обязательно! Знай, Мэри, мои мечты круче космоса! Я многое могу!

– Какие амбиции! Ты явно сумасшедший и наглый. Но мне это нравится.

– По секрету скажу – у тебя самые сладкие щёчки. И я уже мечтаю.

– О, мои щёки горят! Пожалуйста, забери меня в свои мечты, пожалуйста, Поэт, хотя бы на миг…

Она не договорила, её прервал поцелуй. Крепкие объятия, страстные губы, и она поняла – он любит её! Словно шоколад, она таяла в его сильных руках. Хорошо, когда тебя сильно любят и говорят о любви. Незабываемый вечер! Мэри было приятно и весело.

– Но всё же, Поэт, как к тебе муза приходит?

– Что? А-ха-ха! Муза?

– Пожалуй, мне это важно.

– Хм. Это, м-м-м, как крик души, всплеск эмоций внутри. Долго мучаешься, а потом словно молнии с неба входят в голову и накрывают – так рождаются строчки.

– А мне? Как мне вызвать музу? Я тоже хочу сочинять!

– Ха, музу вызвать! Для тебя это будет красивый Муз на час или два. Всё так же – молишься, впадаешь в мистический транс, душа всколыхнулась и мысли пошли.

– А как это «впадаешь»? Объясни мне, девочке, на примере, мне интересно.

– Для примера, балбеска, готовишься как на свидание, всё то же самое. Представь – вот—вот, и я в двери войду, а ты быстро – причёска, шикарное бельё, макияж, красивое платье, каблуки, посмотрела в зеркало, пошептала молитву, и всё, ждёшь поцелуя.

– О да, я надела шикарное бельё.

– Лучше б сняла.

– И я жду поцелуя.

Она закрыла глаза, и снова пошли поцелуи-объятья…

После ресторана на пруду они медленно пошли вверх парка на Ленинский проспект. Было выпито много шампанского и сказано много слов о любви. И Мэри поняла, что от избытка чувств скоро упадёт:

– Надо вызвать мой лимузин, мне пора домой. Спасибо! Незабываемый вечер, Поэт.

– Да, хороший и тёплый вечер.

– И я уже пьяная?

– У тебя глаз окосел.

– Да, а-ха-ха, очень весело было, но больше на каблуках я идти не могу.

– Иди сюда, сладкая.

Поэт взял и понёс её на руках.

– О, прекрасно! А сколько ты можешь выпить за вечер?

– Чтобы весело? Бутылку водки (поэт зевнул от вопроса).

– А чтобы быть пьяным совсем?

– Литр, но утром будет жуткое похмелье.

– Литр? Ого! Ты очень русский.

– Всё, ловим такси и не будем ждать твой лимузин. Я хочу тебя. Жажду тебя!

– Кажется, меня любят? М-м? Но я ещё не люблю тебя. Вернее, немного люблю, ты такой красивый и сильный, что кружится моя голова. Ах, целуй же меня. А-ха-ха-ха, смелее-смелее! А-ха-ха, а в Европе меня никто на руках не носил.

На Ленинском проспекте Мэри на руках Поэта протянула ножку, и остановилось такси. Счастливая, она засмеялась. Поэт посадил Мэри в такси, сел рядом и по-хозяйски положил руки на её ноги:

– А ножки у тебя очень красивые.