Рикки Рен - Рыбы

Случайно получив в лоб ручной кладью от неизвестной ему дамы преклонных лет, Анри с усмешкой отметил, что такая картина весьма позабавила бы его покойного отца. Бывший наследник коньячной империи Леро напивается не пойми чем в переполненном салоне экономкласса. «Красота», – подумал Анри и попросил повторить.

После пяти часов пути главным бонусом в этом полете оставалось сносное место около окна и всё ещё наполовину заряженная электронная книга со скачанным сборником лучших романов Жюля Верна. Взглянув на часы, Анри слегка задержал взгляд на секундной стрелке, медленно подходящей к полуночи.

– Тик… Тик… Тик… – волнующе повторяли они. – Тик… Тик… Тик… – три удара сердца на каждый стук. – Тик…Тик… – два удара. – Ти-ик… – сердце словно останавливается. Левый глаз Анри начинает нервно дёргаться, но он не сводит взгляд со стрелок часов, медленно покрывающихся резными линиями, причудливо увеличивающихся в размерах и огибаемых щупальцами небольшого бурого осьминога. Анри невольно перевел взгляд с часов на собственные руки, которые в эту минуту стремительно уменьшались в размерах и теряли столь привычный густой волосяной покров. – Тик… Тик… – часы внезапно останавливаются, и Анри наблюдает, как они медленно переползают с его кисти на стену, пока детский голос справа от него не прерывает это поистине жуткое зрелище.

– Нового сомика привезли, – восторженно прокричал рыжий мальчуган с небесно-голубыми глазами и капелькой пота над верхней губой.

Мальчик прерывисто дёргал Анри за рукав красно-черного полосатого джемпера крупной вязки.

– Томас… – изумленный Анри накрывает своей ладонью руку своего десятилетнего младшего брата, не в силах сдержать слезы. – Живой…

– Анри, Факел, вы чего там копаетесь? – проворчал пулей влетевший в комнату пухлый белокурый малыш, призывно перекладывая небольшой аквариумный сачок из одной руки в другую.

– Жюль, ну вот какого якоря ты опять зовешь меня Факел? Если тебе так нравится называться Гуппи, то будь любезен и старшему кличку подбери, а то только он один у нас просто Анри, – сурово нахмурив брови, начал рыжий.

– Так он не может видеть свою рыбью сущность со стороны, глупенький. Как же он нам скажет, какая он рыба? – высоко подняв бровки, с удивлением выдал кудрявый малышок, довольно прокручивая на пальце маленький крендель, вытащенный им из кармана штанишек.

– Тогда с каких радостей я Факел? Где ты слышал о такой рыбе, Анри? – недоумевал Томас, капризно закатывая глаза.

– Ты не похож на рыбу, Томас, – не отрывая взгляда от брата, отвечал он. – И никогда не был… Единственный, кто не был похож… Не место тебе под водой… – закончил Анри, вытирая рукавом слёзы.

– Он чего ревёт? – непонимающе уставился на него самый младший. – Опять перечитывал «Таинственный остров» или снова стихи свои кому-то декорировал? – не унимался он, побивая Томаса по ноге.

– Жюль, правильно говорить «декламировать» стихи, а не декорировать. Ой, да Анри, можешь не писать – не пиши, – согласился с младшим средний из сыновей семьи Леро, добавив: – Про живопись тоже лучше забудь, а то выходит очень специфично.

– Да, хуже, чем у меня. Вот смотри, – пухлой ладошкой четырехлетний малыш достаёт из левого кармашка свернутый тетрадный листок, на котором в центре с любовью нарисован сам Жюль, справа от него, судя по росту и осанке, за руку его держит глава семейства Альберт Леро, рядом с которым малыш поместил их дядю Жака. Слева от себя автор изобразил положившего ему ладонь на плечо Анри, которого за плечи обнимал Томас. В правом верхнем углу рисунка вниз печально глядел красивый белый ангел.

– Это мама, – показав пальчиком на ангела, с грустью подтвердил малыш. – А вот стайки твоих девчонок, – злобно хихикал он, указывая на большое количество чёрных точек рядом с лицом нарисованного Анри.

Томас держался за бока, еле удерживаясь на ногах от смеха. Маленький Жюль довольно похохатывал, приземлившись на краю полосатого ковра в центре большого зала, а Анри, поправив горячо любимую четырнадцатилетним им и стайкой тех самых девчонок длинную косую черную чёлку, с интересом рассматривал рисунок в своих руках. Он вспомнил этот вечер. Это был их последний совместный вечер, когда никто не мог подозревать, что всего через двадцать восемь часов их жизнь бесповоротно изменится.

– Анри! – вдруг окрикнул его Томас. – Пристегнись!

Анри повернул голову в его сторону и уже намеревался что-то сказать, как почувствовал прикосновение чужой ладони на своём левом плече.