Деннис Лихэйн - Дай мне руку, тьма

– Лови меня! – Она закрыла глаза и полетела вниз.

Удар ее тела о мое вызвал столь сладостное ощущение, что оно граничило с болью. Она поцеловала меня, я поставил ноги вместе, и она с лету обхватила мою талию своими бедрами, скрестив лодыжки на уровне моих колен. Я слышал запах ее кожи и ощущал жар тела, а также ритмическую работу каждого из наших органов, мускулов и артерий, слившихся в этот момент настолько, что, казалось, они временно преодолели оковы кожных покровов. Рот Грейс расстался с моим, но ее губы тут же коснулись моего уха.

– Я скучала по тебе, – прошептала она.

– Заметно, – я поцеловал ее в горло. – Как тебе удалось ускользнуть?

Она тяжело вздохнула.

– Там, наконец, все успокоилось.

– Ты долго ждала?

Она кивнула, ее губы нежно чмокнули мою ключицу, ее ноги медленно освободили мою талию, и она встала ко мне лицом так близко, что мы слегка стукнулись лбами.

– Где Мэй? – спросил я.

– Дома с Аннабет. Она говорит, что спит.

Аннабет была младшей сестрой Грейс и исполняла роль няни.

– Видела ее?

– Достаточно долго: успела прочитать вечернюю сказку, поцеловать и сказать "доброй ночи". Затем она отключилась.

– А ты? – спросил я, поглаживая ее по спине. – Тебе нужен сон?

Она вновь тяжело вздохнула, кивнула, и ее лоб уткнулся в мой.

– Ох...

Она слегка засмеялась.

– Прости.

– Ты очень устала.

Она взглянула мне в глаза.

– Ужасно. Но больше, чем сон, мне нужен ты. – Она поцеловала меня. – Глубоко, очень глубоко внутри. Как думаешь, сможешь ублажить меня, детектив?

– Мечтаю об этом больше всего на свете, доктор!

– Я уже это слышала. Собираешься пригласить меня наверх, или устроим представление прямо здесь на радость соседям?

– Ну...

Ее рука опустилась на мой живот.

– Скажешь, когда будет больно.

– Чуть ниже, – сказал я.

Не успел я закрыть дверь квартиры, как Грейс буквально пригвоздила меня к стенке и страстно поцеловала. Левой рукой она крепко обхватила мой затылок, а правая шарила по моему телу как маленький голодный зверек. Обычно я всегда в хорошем гормональном состоянии, но если б не бросил курить несколько лет назад, боюсь, Грейс пришлось бы применять интенсивную терапию.

– Похоже, леди берет командование в свои руки! Подчиняюсь.

– Леди, – сказала она и ущипнула меня за плечо, – настолько устала, что нуждается в помощи по части раздевания.

– И снова джентльмен счастлив услужить, – сказал я.

Она отступила и, глядя на меня, сняла свой жакет и бросила его в сторону гостиной. Грейс не была скромницей. Затем она снова жадно поцеловала меня и, повернувшись на каблуках, пошла по коридору.

– Ты куда? – мой голос словно принадлежал охрипшему ребенку.

– В твой душ.

У двери ванной она сняла свою майку. Узкий луч уличного света проникал через спальню в коридор и в этот момент скользнул по упругим мышцам ее спины. Она повесила майку на шарообразную ручку двери и, скрестив руки на обнаженной груди, повернулась, чтобы взглянуть на меня.

– Ты что-то не шевелишься, – сказала она.

– Наслаждаюсь зрелищем, – сказал я.

Она разомкнула руки и провела ими по волосам, изогнув при этом спину, от чего под кожей проступили ребра. Когда она сбрасывала кроссовки и снимала носки, то вновь посмотрела на меня. Она провела руками по животу и стянула с него резинку брюк. Они упали на пол, она переступила через них.

– Потихоньку выходим из оцепенения? – спросила она.

– О, да.

Она облокотилась о косяк двери, зацепив большим пальцем резинку своих черных трусиков. Я направился к ней. В ее поднятой брови, в ее улыбке было что-то дьявольское.

– О, будьте так добры, детектив, помогите мне снять вот это...

Я помог. Очень помог. Я мастер по этой части.

Когда мы с Грейс занимались в душе любовью, мне пришла в голову странная мысль: когда бы я ни думал о ней, это всегда было как-то связано с водой. Мы познакомились в самую сырую неделю холодного и дождливого лета. Ее зеленые глаза были так светлы, что напоминали мне зимний дождь, кроме того, впервые мы занимались любовью в море, где ночной дождь полоскал наши тела.

После душа мы, все еще влажные, улеглись в постель, ее каштановые волосы темнели на моей груди, а эхо наших ласк все еще звучало в моих ушах.

В районе ключицы у Грейс был небольшой шрам в форме канцелярской кнопки – расплата за то, что в детстве она решила поиграть в амбаре своего дяди, где были оставлены без присмотра гвозди с широкими шляпками. Я наклонился и поцеловал его.