Аркадий Макаров: Быстрые деньги

В дверном проёме особняка, как в картинной раме стояла, приветливо улыбаясь, молодая хозяйка. Так Денису уже давно никто не улыбался.

– Входи! Чего ты? У нас видеокамера. Смотрю, кто-то кирпичи царапает. Вроде на тебя похож. Открыла, а это правда ты! Заходи, Шмырёва дома нет. Говорил, что-то перетирать пойдёт. Может, на мельницу уехал…

Денис рассмеялся:

– Ага, на мельницу, на Егорову! Жернова крутить! Он сейчас на корпоративной вечеринке начальнику службы безопасности нашего банка мозги втирает.

– Ну, а чего же ты меня здесь студишь? Зябко! – Наташа передёрнула плечами. – Иди в дом!

Случилось то, чему и должно быть по полному раскладу.

В тесном дверном проёме Денису оставалось места ровно столько, сколько надо для того, чтобы тесно прижаться к мягким, уже не по-девичьи, как помнит он, твёрдым грудям той десятиклассницы, которую горячо обшаривал в каждом случайном закутке столько лет назад. Ему даже на минуту показалось, что это не та Наташа, а совсем другая женщина, и от этого вдруг сделалось так хорошо и жутко, что он, не раздумывая, быстро, вошёл в неё, как воткнул нож.

Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе! За всё! За всё! За всё…

Ему на миг показалось, что он её действительно зарезал. Она медленно со стоном сползала и сползала по притолоке вниз, и ему невольно пришлось подхватить её на руки. Обмякшее безвольное тело сделалось вновь так похожим на ту Наташку, его одноклассницу, когда он впервые поцеловал её, и на губах почувствовал солоноватый привкус крови. Он тогда тоже испугался, подхватил её под спину, чтобы она не ударилась головой о гремучее помойное ведро, которое всегда прятала в школьном чулане техничка тётя Маша.

– Ты что? – и теперь, как тогда, прохрипел он пересохшим ртом. – Ты что? Шмырь вот… – хотел он её предупредить, что может вот-вот вернуться Шмырёв, но она прикрыла его рот ладошкой:

– Не говори ничего! Не порть…

Что не портить? Он так и не услышал. Она, встряхнула кудряшками, поправила платье, и стала вновь насмешливой и легкомысленной, как тогда в чулане. Только лёгкий смешок. Только толчок руками в грудь. И – вроде ничего не случилось.

– Уходи! – мелькнул цветастый подол, и дверь в дом защёлкнулась на замок.

«Вот стерва!» – Денис растеряно потрогал калитку, которая тут же открылась, и он вновь оказался на пустынной осенней улице.

Всё случилось так быстро, что ему не пришлось даже оправдываться за себя. Да и вряд ли это было нужно.

Домой идти Денису расхотелось, и он снова повернул к ресторану, где корпоратив уже достиг точки зенита, и его отсутствие заметил только один Шмырь. Было видно, что он за вечер, кроме минеральной воды, ничего не пил, в глазах стоял азарт удачливого охотника, обманувшего дичь.

– Ты куда скрылся? Я смотрю, смотрю, а твой и след простыл. Давай, может, выпьем? Я все дела кончил, твоего безопасника на такси домой отправил. Хороший му-жи-к он! Главное, выпить не дурак! Ты с ним про меня для дела не заговаривай. – Николай придвинул высокий стакан со льдом и набулькал туда из бутылки желтоватого виски. – Давай за удачу!

– Давай! – весело хмыкнул Денис, высосал из стакана весь алкоголь и теперь вкусно хрумкал молодыми зубами кубики подтаявшего льда. – Самогоном отдаёт!

– Ага, свекольным! Как наш деревенский! – весело хмыкнул Шмырь. – Только подороже да покрепче будет. – Он снова наливал в стаканы. – Ты на меня не обижайся, что я к тебе не подошёл. Так надо было. Зачем рисоваться?

Корпоратив надоедливо и бестолково гудел. Каждый видел только себя. И никому ни до кого не было дела. Денис снова, не чокаясь с другом, выпил свою порцию и снова захрустел ледком.

– На! – Шмырь пододвинул Денису розовую нарезку лосося. – Закусывай, когда пьёшь!

Корпоратив, достигнув вершины, стал осыпаться, как жухлый тополь осенней листвой. В основном тут были семейные люди, и каждый хотел быть дома, не обостряя отношений с домашними.

Теперь в опустевшем зале остались сидеть только двое и, о чём-то горячо жестикулируя, беседовать. Два школьных товарища решали одну задачку с двумя неизвестными, подыскивая подходящие уравнения.

Хозяйство у Николая Константиновича Шмырёва было не столь обширное, чтобы под его залог взять в банке существенный кредит на желаемую сотню мультов, или миллионов – в обиходе. Коля Шмырь часто называл цифру с семью нулями – мульт или лям.

Что такое «лям» мне, никогда не только не державшему такую прорву денег, а даже и в чужих руках не видевшему, такое число, «лям», казался чем-то вроде игрушки, такого плюшевого зайчика, пока я снова не встретился с Денисом, но уже в период его безденежья.