Ариэль С. Уинтер - Смерть длиною в двадцать лет

– Ну здравствуйте, мадам Розенкранц, – проговорил голос ей в самое ухо, обдав кожу жаром горячего дыхания. – Ну-ка скажите мне, где вы держите ключи от машины?

Первым, что заметил Пеллетер, был автомобиль Розенкранца, стоявший на дорожке перед домом. Сейчас Пеллетер пожалел, что не взял с собой Ламбера или даже Мартена, но бежать за ними теперь уже не было времени.

Запыхавшись, он остановился возле ограды, силясь рассмотреть что-нибудь в открытую входную дверь. Никого. И никаких звуков из дома. Проще всего было подойти прямо к двери – как ни в чем не бывало, будто он просто пришел с визитом. Но ему не хотелось предоставлять преимущество преступнику, если тот в доме, а Пеллетер был уверен, что он находился там сейчас. И как только он мог подумать, что Пассемье выберет для бегства окружной путь, пытаясь обойти стороной дорожные блокпосты? Ему следовало догадаться, что такой человек, как Пассемье, – человек, способный напасть на офицера полиции, – предпочтет захватить заложника и, прикрываясь им, пробиваться через заслоны. Так что теперь самой главной задачей было вызволить мадам Розенкранц из лап Пассемье невредимой.

Достав пистолет, Пеллетер стал красться вдоль забора к задней калитке, поглядывая на окна, но в них ему ничего не удалось разглядеть.

На задворках дома тоже было пустынно.

Участники поисковой группы видели, как он бежал сюда, поэтому Пеллетер надеялся на скорую подмогу. А пока его задачей было по возможности оценить ситуацию и постараться не дать Пассемье удрать.

Он подкрался к задней двери и встал, прислонившись спиной к стене дома. В верхней части двери имелось небольшое полукруглое окошко, Пеллетер осторожно заглянул в него.

Темный холл немного освещался за счет света из открытой противоположной двери. Пеллетер сумел только разглядеть, что холл пуст.

Взявшись за дверную ручку, он обнаружил, что дверь не заперта. И дверные петли, благо, не скрипели.

Держа наготове пистолет, он вошел в дом. После яркого уличного света глаза не сразу привыкли к сумраку.

Возле передней входной двери стоял чемодан, скорее всего, принадлежавший Пассемье. Вряд ли это был чемодан Розенкранцев, ведь они не собирались никуда уезжать. Месье Розенкранц вообще, похоже, не спешил домой, чудесно проводя время в кафе на площади. Замерев, Пеллетер напряг слух, но ему удалось уловить только тихие скрипы и шорохи старого дома.

Дверь в кабинет была закрыта. Он взялся за дверную ручку и повернул ее, продолжая держать под прицелом входную дверь. Пустой кабинет находился в том же беспорядке, что и два дня назад.

Оставив кабинет открытым, он подкрался к кухонной двери и прислушался.

Ничего. Никаких звуков. Тогда он прошел в кухню, где в нос ему сразу ударил сильный едкий запах хозяйственного мыла. В кухне тоже было пусто.

Вдруг наверху скрипнула половица. Пеллетер бросился к двери, ведущей из кухни в столовую, но не успел распахнуть ее, как услышал на лестнице беспорядочный топот ног, потом тихий вскрик и мужской голос.

Держа пистолет обеими руками, Пеллетер приготовился.

Вдруг раздался крик: «Клотильда!», и хлопнула входная дверь.

Пеллетер ворвался в столовую, пробежал несколько шагов и застыл на месте, когда перед глазами его, словно фотография в рамке, возникла сцена, происходившая за окном.

На лужайке спиной к Пеллетеру стоял Пассемье, в одной руке его был чемодан, а другой он держал за шею Клотильду. Розенкранц, обращаясь к Пассемье с какими-то словами, осторожно приближался к нему, почти уже поравнявшись с передней дверцей автомобиля. По его замедленным движениям Пеллетер понял, что Пассемье вооружен.

Пассемье начал двигаться к машине, толкая перед собой Клотильду.

Пеллетер быстро сообразил, что не может выскочить через переднюю дверь – ведь тогда или пострадает Клотильда, или им придется дать Пассемье уйти.

И Пеллетер бросился через кухню к заднему выходу. Его единственной надеждой было подкрасться к Пассемье сзади незамеченным. Пока обегал дом, он услышал гудок автомобильного клаксона. Один… два… три гудка. Молодчина Розенкранц!

Пеллетер старался ступать бесшумно, боясь выдать себя даже при этих звуках клаксона.

Пассемье орал Розенкранцу:

– А ну перестань сигналить! Перестань, иначе я убью ее!..

Крадясь сзади, Пеллетер уже мог разглядеть напряженные мышцы шеи Пассемье и нож, зажатый у него в руке.

Розенкранц перестал сигналить и, вскинув руки кверху, сказал: