Ариэль С. Уинтер - Смерть длиною в двадцать лет

Испуг и растерянность Фурнье сменились досадой, но Пеллетер уже вышел из зала и спешил к телефону, чья снятая трубка ждала его на конторке дежурной.

– Алло! Ламбер? Это я… – сказал он в трубку. – Да, мне нужно, чтобы ты нашел мне кое-кого… – Он назвал в трубку имя. – Проверь все отели… Он с женой, поэтому не будет особенно старательно скрываться… Позвони мне, когда отыщешь его. Или в отель, или свяжись со мной через Летро. Только не упускай его из виду! Отлично… Хорошо… Да.

Пеллетер повесил трубку и вернулся в обеденный зал.

Фурнье сидел, как и прежде, спиною к входу. Сидел, вытянувшись в струнку, распрямив плечи. Пеллетер заговорил сразу же, еще находясь у него за спиной, но на этот раз ему не удалось неожиданностью сбить заместителя начальника тюрьмы с толку.

– Еще раз прошу прощения, но телефонные звонки нельзя игнорировать. Ведь никогда не знаешь, вдруг сообщат что-то важное. И никогда нет уверенности, что ты сможешь связаться с этим человеком в другое время, что у вас обоих в тот момент будет под рукой телефон… – Он сел и опять постелил на колени салфетку. Продолжал с беззаботным видом болтать обо всяких пустяках, зная, что это должно еще больше разозлить Фурнье и вынудить его сделать какой-нибудь неверный шаг. – Нет, можно, конечно, пользоваться телеграфом, но с телеграммами хлопот еще больше, чем с телефонными звонками, так что… Позвольте, так о чем вы говорили-то?

Поджав губы, Фурнье выдыхал через нос. Сдавленным голосом он снова начал:

– Вы не можете ходить…

– Ах, ну да, я не могу ходить по тюрьме, где мне заблагорассудится! Согласен, но у меня был сопровождающий, и мне сказали, что вы очень заняты.

– Это не имеет значения. В тюрьме существует незыблемый порядок, и для его соблюдения необходимо следовать неукоснительным правилам.

– Ой, ну да, конечно, – поспешил согласиться с ним Пеллетер все с тем же невозмутимым видом. – А кстати, где вы были сегодня?

– В результате наших поисков мы вскрыли множество проблем, с которыми пришлось разбираться, пусть даже это и не был нож, которым зарезали арестанта. Управление порядком в тюрьме, знаете ли, задача сложная даже и без всяких дополнительных происшествий. Вот, например, вы не можете держать там своего человека. Это также неприемлемо.

– Моего человека?

– Да. Которому вы поручили изучать папки с делами.

– А-а… Так это не мой человек. Это подчиненный Летро. Вот с Летро и разбирайтесь по этому поводу.

Фурнье презрительно хмыкнул.

– Летро? Знаете, здешний начальник полиции, конечно, хорошо справляется со своей работой, но у нас маленький городок, и работы у него, прямо скажем, не много. И все здесь знают, что этим расследованием руководите вы.

– Да, но это Летро послал своего офицера в Мальниво.

Фурнье от досады стиснул зубы. Глаза его горели злостью.

– Знаете, я не намерен…

В этот момент появился хозяин отеля с двумя тарелками горячего дымящегося супа.

– А-а, инспектор!.. И месье Фурнье!.. Рад, рад, очень рад! Вот, пожалуйста, кушайте, вам обязательно понравится. Приятного аппетита!

Поставив перед ними тарелки и умиротворенно сложив руки, он постоял немного, потом, попятившись, удалился.

Пеллетер взялся за столовый прибор.

– А какая проблема с… как вы говорите, «моим» человеком?

– Он отвлекает мой персонал от работы и вообще вмешивается в установленный порядок. Я не могу допустить, чтобы посторонний человек постоянно требовал показать ему все бумажки, которые мы оформили за последние два месяца.

«Молодчина Мартен! – подумал Пеллетер. – Как хорошо, что я определил туда именно его. Такая хватка! Надо будет, кстати, отозвать его оттуда завтра же утром».

– Я вам говорил уже, что если вы настаиваете на сотрудничестве, то вам придется научиться верить мне на слово. Доверять всему, что я скажу.

– Тогда вы, может быть, скажете мне, что вам известно о мертвых телах пятерых арестантов, зарытых на фермерском поле в десяти милях от тюрьмы?

Задав этот вопрос, Пеллетер с невозмутимым видом принялся за трапезу, но глазами продолжал изучать Фурнье.

– Что-о? Вы это серьезно? Я не позволю над собой потешаться!

Все с той же невозмутимостью Пеллетер сказал:

– Нет, я совершенно серьезно.

Он достал из кармана свой блокнот, раскрыл его на страничке с записанными номерами погибших арестантов и пододвинул его к Фурнье.

– Вот об этом вы что-нибудь слышали?

Не прикасаясь к блокноту, Фурнье изучил глазами записи.