С. Дж. Уотсон - На краю бездны

Видео заканчивается. Мне даже хочется улыбнуться. Травка? Всего-то? В мое время забавы были похлеще. Я вспоминаю слова Софи о Зои и ее парне. Не исключено, что и в ее время все было похлеще. Не исключено, что она вляпалась во что-то, с чем не смогла справиться.

Мои пальцы зависают над мышкой. Может, убрать видео из публичного доступа? Я вспоминаю, чему нас учили в колледже (хочешь снять приличный фильм, забудь о щепетильности), и решаю не трогать. Все равно уже слишком поздно. Все успели его посмотреть, это больше не моя забота, и вообще, у меня полно дел.

Софи сказала, что Дейзи спрыгнула со Скал недалеко от Блафф-хауса. Пора сходить туда и увидеть это место своими глазами, а заодно и поснимать материал, который можно будет выложить на сайте. Вероятно, это расшевелит чью-нибудь память, подтолкнет людей к разговору о происшествии, выведет историю Дейзи на передний план.

Порывы ледяного ветра режут лицо, словно осколки стекла. Безмолвие нарушается лишь шумом волн, бьющихся внизу о скалы, да заунывными криками чаек. Уже стемнело, небо усыпано звездами. Невозможно представить здесь что-то иное, кроме пустоты.

Низко опустив голову, я с усилием двигаюсь дальше, но это все равно что брести сквозь масло. Уши у меня горят. Позади темным пятном лежит Блэквуд-Бей; даже уютные огни «Корабля» кажутся сегодня странно приглушенными. Впереди дорога уходит вверх, в направлении мрачной тени Блафф-хауса, за которой нет ничего, кроме моря и отвесных черных утесов.

Внезапно я понимаю, что не хочу здесь находиться. Не хочу делать то, что делаю. Но я вытаскиваю телефон и с минуту снимаю бескрайнюю непостижимую гладь воды, испещренную булавочными головками огней суденышек. Я представляю, как местные будут смотреть это видео, ломая голову, кто же его снял и зачем, и отправляю ролик на сайт, пока не передумала. Пусть ломают.

Дейзи, должно быть, стояла на этом самом месте без малого десять лет назад, глядя на эту же черную воду. Но что побудило ее развернуться, подойти к обрыву и сделать шаг? Что вынудило ее выбрать небытие? Может, она вовсе не прыгала, а ее столкнули и она полетела в воду, точно груда тряпья?

Или есть другое объяснение: никто не виноват; она бежала, спасаясь от преследования. Поскользнулась на мокрой траве, потеряла равновесие и сорвалась со скалы. Несчастный случай. Вроде того.

Я пытаюсь представить, где она сейчас, что от нее осталось столько лет спустя. Подводные течения здесь непредсказуемы, глазом не успеешь моргнуть, как тебя уже унесло. Купаться не рекомендуется. Куртку выбросило на берег на полпути к Молби, но никаких следов Дейзи так и не нашли. Будто она ушла на дно или уже была мертва.

Я устанавливаю камеру на треногу и смотрю на Блафф-хаус, темнеющий на фоне ночного неба. Здесь, вблизи, он выглядит еще печальнее. Заброшенное двухэтажное строение под остроконечной крышей из дранки. В одном из окон второго этажа одиноко горит свет, но в целом дом погружен в абсолютную, безнадежную тьму.

Кто по доброй воле согласился бы жить здесь, в этом забытом богом месте? Несмотря на размеры – в нем, судя по всему, три или четыре спальни, – дом производит впечатление совершенно необитаемого.

Я беру в кадр строение на краю обрыва и включаю камеру на запись. Высокую траву колышет ветер. Сэди, шепчет он, Сэди… Звучит как предостережение. Я делаю глубокий вдох и решительно вхожу в кадр. Я приближаюсь к дому со стороны утеса. Там обнаруживается калитка, тропка от нее ведет через лужайку к дому; содержимое терракотовых вазонов, которые смутно виднеются в бледном свете луны, давным-давно приказало долго жить. Дверь заперта. В ней есть окошечко с витражным стеклом, в котором дробится и преломляется рыжими, зелеными и красными сполохами свет изнутри.

Теперь, подойдя так близко, я ощущаю, как в груди всколыхивается смутное узнавание, будто я уже стояла тут, хоть и не помню когда. Обрывки воспоминаний расплываются, пытаться воскресить их в памяти все равно что стоять вплотную к телевизору: видишь пиксели, но не изображение, в которое они складываются.

Я смотрю на окна. Где-то в глубине горит свет, и все строение будто подрагивает. Я стучу в дверь, и удары глухим эхом отзываются в недрах дома.

Никто не отвечает.

– Дэвид? – зову я, приникнув к витражу. – Вы там?

Безрезультатно. Некоторое время жду, потом делаю еще одну попытку. На этот раз я барабаню в дверь так сильно, что она колотится о дверную коробку, дребезжа почтовым ящиком.