С. Дж. Уотсон - На краю бездны

Я перебираю в памяти вчерашние ролики: мужчина просыпается, жена вручает ему открытку и поздравляет с днем рождения. Девчушка бежит по пляжу во весь дух, потом спотыкается и падает. Пожилая женщина в доме престарелых. Девушки компанией едят жареную рыбу с картошкой у края воды. Особенно меня зацепил один ролик, хотя в дело его пустить, пожалуй, не получится. Девочка-подросток стоит на лодочном спуске рядом с «Кораблем на мели» в хмуром свете дня, глядя на волны. Она хватается за поручень и начинает медленно перебираться через него. Цепляется за металлический прут, а потом, театрально взмахнув руками, падает. Кажется, что она бросается в воду, и мне мгновенно приходит на ум Дейзи. Я почти готова поверить, что это она, хотя Дейзи не могла прыгнуть с этого места, там до пляжа всего-то несколько футов. Но что делает эта девочка? Я внимательно смотрю, как она появляется вновь и со смехом взбегает по лодочному спуску. Камера берет ее лицо крупным планом, и она ухмыляется, как бы говоря: «Ну что, получилось снять? Я молодец?», и я понимаю, что она просто дурачится.

Мои мысли перескакивают на Дейзи, а с нее на Зои. Если не считать Гэвина, никто о них не упоминал, но я сама провела небольшое расследование. Я погуглила Дейзи, но на этот раз копала тщательней. Все случилось под самое Рождество; она прыгнула со скалы на рассвете без малого десять лет назад. Дома, в трейлере, в котором она жила, всю ее одежду и вещи потом нашли нетронутыми, в том виде, в каком она их оставила. Пару дней спустя волны вынесли в нескольких милях дальше по побережью ее кроссовок, а вскоре и то, что осталось от куртки. Тело так и не обнаружили, поэтому формально она до сих пор считается пропавшей без вести, хотя не может быть практически никаких сомнений в том, что она покончила с собой. Ни у кого не нашлось оснований считать, что к исчезновению причастен кто-то еще.

А вот с Зои Персон дело обстоит совершенно иначе. Она исчезла поздней весной чуть больше трех с половиной лет назад. Вечером была – а наутро пропала. Родители, обнаружив пустую постель, решили, что она сбежала на свидание, но она так и не вернулась. Ну сбежала и сбежала; никто даже не заикнулся о самоубийстве, никто не считает, что ее похитили. Почему же тогда – во всяком случае, если верить Гэвину – «некоторые» полагают, что между двумя этими происшествиями существует связь?

Допиваю кофе и иду за пальто и камерой. Сидя тут, ничего не разузнаешь.

Я протискиваюсь сквозь узкий проход и оказываюсь на Слейт-роуд. В деревне более-менее безлюдно. Рядом с лодочным спуском в одиночестве сидит мужчина, а чуть впереди, возле паба, группка девушек оккупировала одну из скамеек. Курят, должно быть, хотя я слишком далеко, чтобы сказать наверняка. Больше никого не видно. Я быстро записываю на камеру эту сцену и иду дальше.

На лодочном спуске я снимаю чаек, которые кружат над омаровыми садками, то резко пикируя, то вновь взмывая ввысь. Облепленные водорослями веревки хлопают на ветру. Я снимаю «Корабль на мели». «Корабль», как его называют местные, – сувенирные лавки, книжный магазин, который обнаружился в одном из переулков. Потом снимаю маяк и делаю себе мысленную зарубку вернуться сюда ночью. За пабом береговая линия, круто изгибаясь, образует мыс, который вдается в залив, – Скалы, так Гэвин его назвал, – и там, на этом мысу, стоит черный дом. Блафф-хаус. Его я тоже снимаю, потом решаю подняться по крутой тропке вверх, на парковку.

Внимательно глядя под ноги, чтобы не поскользнуться на обледенелых участках, я стараюсь по возможности использовать ступеньки и то и дело останавливаюсь перевести дух и запечатлеть вид. Потом окидываю взглядом горизонт и снимаю далекие деревья, гнущиеся на ветру. Здесь, наверху, воздух кажется менее густым и мне легче дышать. Я поворачиваю налево, миную парковку и деревенскую администрацию. Справа располагаются овощная лавка и почтовое отделение с примыкающим к нему благотворительным магазинчиком. И там, и там продаются открытки практически в одинаковом ассортименте, и я заглядываю внутрь, чтобы посмотреть, нет ли среди них такой же, какую прислали Дэну. Теперь я уверена, что она пришла из Блэквуд-Бей, и хотя я в красках рисую себе, как выхожу на след, на этот раз мне не везет. На открытках в изобилии представлены виды деревни и ее окрестностей, изображения паба многие столетия назад, но той самой среди них нет. Надо продолжать поиски.

Через дорогу находится сквер, и я, с усилием толкнув калитку, захожу в него. Он совсем малюсенький, по сути, всего лишь детская площадка, несколько качелей и горка, да еще крошечная эстрада посередине, но зато отсюда открывается отличный вид на деревню и на бухту. Вдали виднеется Блафф-хаус, безмолвный и безжизненный. Он чем-то неодолимо притягивает меня, я чувствую связь с ним даже отсюда. В этом есть нечто гипнотическое, он как черная дыра у самого моря, которая засасывает в себя все, даже солнечный свет. Меня вдруг охватывает необъяснимая уверенность, что это именно то место, откуда спрыгнула Дейзи.