Владимир Карпец - Нож с гравировкой розы

– Может быть ты все-таки передумаешь? – замешкался Мэтт, переводя взгляд с ее зеленых глаз обратно на недоеденный бекон. – И дашь посмотреть на эту картину, которой так много уделяешь времени? Хотя бы краешком глаза.

– Нет! И еще раз нет! – категорично отрезала Энн. – Я просто не могу этого сделать. Для меня, то что я делаю… Моя картина для меня, как ребенок, которого нужно всячески оберегать от опасностей. Если ты увидишь ее, то таинство создания будет разрушено! Мы же не один раз с тобой это обсуждали. И дальнейшие беседы на эту тему не принесут плодов, поверь мне. Я просто не могу…

Мэтт ожидал примерно такого ответа. Но все-таки он немного расстроился и решил для себя, что больше не будет заводить разговор о картине, если Энн сама не решит с ним поговорить на эту тему. Он знал, что многие творческие личности живут в своем уединенном мирке, в который могут не пускать даже самых близких людей. Таинство создания картин было ее выразительной чертой творческой личности. Мэтту запрещалось заходить в студию Энн, без предварительного согласования с ней. А когда он там и бывал, то большая часть картин была закрыта от его глаз и ему доводилось довольствоваться только теми немногими картинами, которые она уже закончила.

Энн писала картины разных жанров. Поначалу это был Анималистический жанр, в котором она уделяла большое внимание таким животным, как кони, волки и коты. Так же был период, когда ее заинтересовала сельская жизнь и она написала несколько картин в пасторальном жанре. В основном это были пастухи овец и молодые пары, сидевшие под деревом, после тяжело рабочего дня в поле. И наконец, были портреты на заказ, которые она в начале своей карьеры создавала, сидя в парке теплыми летними вечерами. Именно благодаря им, Энн вытянула свой счастливый билет. В этом жанре она в основном рисовала детей, родители которых хотели красивый портрет ребенка в своей гостиной, чтобы хвастаться им перед своими друзьями и родственниками.

По счастливой случайности один из ее портретов, висевших в очередной гостиной, увидел человек, который занимался бизнесом, основанном на искусстве. И он восхитился работой неизвестного автора.

И в один из очередных летних вечеров, когда уже зажглись уличные фонари, освещающие дорожки в парке, к Энн подошел мужчина на вид лет сорока пяти. Его стрижка была классической «Британкой» – челка, уложенная гелем набок и небольшой выступ волос, нависающий спереди. Одет он был в белый клетчатый пиджак и штаны темного цвета, что говорило о его чувстве стиля, как сама потом заметила Энн в разговоре с Мэттом. Мужчина представился, как Бен Брукс. Он восхитился портретом, написанным Энн, который висит в гостиной его друзей и решил купить несколько ее картин разных жанров. Если бы они его впечатлили, то он был бы готов взять ее действующим художником для своей галереи.

Энн знала кто такой Бен Брукс, так как посещала его галерею современного искусства около четырех месяцев назад. Она приметила для себя, что в галерее большинство картин было в архитектурном жанре. На пятки им по количеству и качеству наступали картины с пейзажами и портретами. Она понимала, что именно Брукс хочет увидеть от нее и была готова дать ему это.

Спустя месяц Энн закончила картины для Брукса, приложив для этого весь свой талант и стремления. Тот был просто обескуражен, увидев три картины, на одной из которых было изображено озеро темно-зеленого оттенка, на котором находилась стая лебедей, плавающая по глади парами. Вторая картина была портретом, на котором был изображен он сам, все в том же белом клетчатом пиджаке и со стрижкой «Британкой», чему он несказанно удивился и отметил, как точно она передала черты его лица, хотя они виделись всего один раз и то лишь на пару коротких мгновений. Третья картина поразила Бена не меньше, чем вторая, потому что на ней Энн изобразила его галерею современного искусства в разгар дня, когда куча детей и взрослых следовали за куратором, словно маленькие утята за своей мамой.

Этот день стал переломным в карьере Энн. Она перестала быть, как говорят: «сама по себе». Из независимого художника, жившего на гроши, полученные за портреты детей в парке, она стала художником на полной ставке в одной из самых известных современных галерей искусства округи.

– Энн… – тихо окликнул Мэтт. Пододвинув стул, он пересел к ней поближе. – Я знаю, что сейчас у нас очень тяжелый период и нам предстоит многое сделать, чтобы исправить положение дел, но вместе мы справимся.