Анти Фимас - Эликсир бессмертия

– Наступишь на ту широкую доску, будешь следующим…

Фыкин упорствовал:

– Я перескачу через неё! Лучше сдохнуть, чем не прихватить золото!

– Ты вообще ничего не добьёшься, если сдохнешь, – возразил Павшук, и этот аргумент заставил Серёгу отступить.

Змеиные языки пламени уже выхлёстывало из прохода. Войти внутрь склепа было бы самоубийством. Журналист со смешанными чувствами наблюдал, как огонь охватил уже стол и гроб с «коконом», где затаилось та суть, без коей человек всего лишь скопище молекул… Туда же смотрел Фыкин. Однако мозги Серёги были занята явно другой мыслью. Увы, мечта об обогащении сгорала на глазах.

Пора было убираться.

Не исключено, скоро пожар заметят в посёлке.

Сотоварищи по несчастью торопливо выбрались наверх. Невдалеке чернел пустой «Мерседес».

Они подскочили к «девятке», уселись, бросили последний взгляд на горящее здание.

– Не понимаю, почему она не предупредила нас об архивариусе, – промолвил Фыкин. – Призрак хотел нас сгубить?

– Что не понятно? – возразил Павшук. – Твоя подружка всё знала наперёд.

Внезапно в одном из окон склада возник пылающий сгусток, похожий на шаровую молнию. Стекло с треском лопнуло, искрящийся сноп вырвался наружу. Ошеломлённые Владимир и Сергей услышали протяжный то ли на стон, то ли вой, растворявшийся в выси.

– Надеюсь, теперь души двух несчастных, наконец, соединятся на небесах, – прошептал Павшук.

Апрельский день был прекрасен. Солнце ласкало природу нежными лучами, от которых пока ещё не было жарко. По голубому океану небес лениво плыли редкие облака. Деревья и кустарник уже принарядились в свежий наряд с зелёными кружевами. В воздухе витало состояние надежды и лёгкой радости от того, что тебя ждёт впереди что-то хорошее. Соответствующая погодка поселилась бы также в душе, если бы не досадное обстоятельство – дело происходило на кладбище.

Мы с подругой шли по неровной дорожке из глинозёма поглядывая по сторонам. Оказались в здешних, отнюдь не очень весёлых местах по традиционной причине: наступила Пасха. Вообще-то, священники наложили чуть ли не епитимью на посещающих кладбищ в их церковный праздник. Но коли на Руси нравится поминать родных именно в светлую Пасху, тут сам Всевышний бессилен! Родительский день? Так на него ещё нахлынет люд, кто бы сомневался!

У Галины усопшие родители как раз лежали у центральной аллеи. Мои родственники, отошедшие в края далёкие, из коих нет возврата, находились по соседству. Подруга прибралась у своих пораньше. Подошла ко мне:

– Ты скоро, Юль?

Я уже протёрла памятник влажной тряпкой и подмела возле него. Поправив в вазочке пластмассовую пародию на живой букет, а заодно – юбку, бросила:

– Щас, только мусор выброшу.

После наведения порядка на могилке ещё раз глянула на фото родных, вздохнувши, попрощалась с ними. Махнула подруге рукой:

– Пошли отсюда. Слава Богу, здесь мы пока на правах гостей.

Направились по дорожке к воротам. Вокруг тоже суетились люди, пытавшиеся как бы загладить невольную вину перед умершими примерной зачисткой захоронений. Галина остановилась у ограды из витого металла с массивными цепями. На её лице мелькнуло едва заметное мученическое чувство, что несколько обескуражило меня.

Внутри обширной площадки возвышались два надгробия, резко контрастировавшие по цвету. Один – из чёрного гранита – громоздился так, что подавлял прочие образцы вокруг; на нём был отбит профиль крепко сбитого, мужчины чуть в годах. Судя по физиономии хозяина последнего пристанища, он и тут был не против изображать из себя крутого молодца̀.

Рядом располагался памятник чуть поменьше, но пошире и более трогательный; его сработали из белого мрамора. Две по пояс вырезанные из камня женщины устремились друг к другу, и уже приобнялись за плечи. Покойницы были изображены на верхушке плиты. Ниже с фотографий взирали из того мира в этот два лица, одно из них была явно старше второго. В дополнение к печальной атмосфере разнёсся медленный перезвон колоколов с недалёкой звонницы.

Фамилия на всех троих значилась одна – некие Цыганковы, что мне не о чём не говорило.

– Знакомые? – поинтересовалась у подруги.

– Ты что, не знаешь этого? – сделала ударение на последнем слове Галина, указав на увековеченного «крутяшку». Она удивилась моей неосведомлённости в местных суете, о которой, якобы, должен знать всяк живущий. Произнесла опять со значением: