Деннис Лихэйн - Таинственная река

– Отребье с Плешки пробралось на Стрелку, да? – Вишнево-алые губы полицейского вытянулись в трубочку, словно он сосал леденец. – И наверно, не для добрых дел.

– Сэр?

– Твоя мать дома?

– Да, сэр. – По щеке Дейва скатилась слеза, и Шон с Джимми отвели взгляд.

– Надо будет с ней побеседовать. Рассказать, что задумал ее хулиганистый сынок!

– Я… да я ничего… – забормотал Дейв.

– А ну залезай! – Полицейский распахнул заднюю дверцу, и Шон ощутил явственный и крепкий запах яблок, октябрьский запах.

Дейв поглядел на Джимми.

– Лезь давай! – рявкнул полицейский. – Ты что, хочешь в наручниках оказаться?

– Я…

– Что? – Казалось, полицейский был просто в ярости. Он хлопнул по распахнутой дверце. – Лезь, черт тебя дери!

Громко плача, Дейв влез на заднее сиденье.

Полицейский уставил толстый, как обрубок, палец на Джимми и Шона.

– А вы ступайте и расскажите вашим матерям, как вы себя вели. И чтобы больше драк на моих улицах не было!

Джимми и Шон посторонились, а полицейский впрыгнул в машину, и та тронулась.

Они глядели, как, доехав до угла, она повернула направо. Лицо Дейва, постепенно растворявшееся в темноте автомобиля, было все время обращено к ним. И тут же улица опустела, онемела, словно оглушенная стуком захлопнувшейся дверцы. Джимми и Шон стояли на месте, где только что был автомобиль, глядели себе под ноги и по сторонам, только не друг на друга.

Шон все не мог избавиться от острого ощущения перелома, к которому теперь присоединился мерзкий вкус во рту – словно сосешь грязные монеты. В желудке была пустота, как если б его вычерпали ложкой.

Наконец Джимми сказал:

– Ты все начал.

– Он начал.

– Нет, ты. Теперь его зацапали. А у матери его не все дома. Нечего и говорить о том, что она сделает, когда его приволокут к ней двое полицейских.

– Не я это начал.

Джимми пихнул Шона, и тот ответил ему тем же. Сцепившись, они покатились по земле, тузя друг друга.

– Эй!

Шон отпустил Джимми, и они оба вскочили, ожидая опять увидеть перед собой полицейских, но вместо них перед мальчиками предстал мистер Дивайн, спускавшийся с крыльца и направлявшийся к ним.

– Чем это вы двое, черт возьми, занимаетесь?

– Ничем.

– Ничем.

Поравнявшись с драчунами, отец Шона нахмурился.

– Уйдите-ка с мостовой.

Мальчики поднялись на тротуар, туда, где стоял отец.

– Разве вы не втроем были? – Мистер Дивайн огляделся по сторонам. – А где Дейв?

– Что?

– Дейв. – Отец Шона пристально смотрел на них. – Ведь Дейв был с вами, так?

– Мы подрались на улице.

– Что?!

– Мы подрались на улице, и нас застукала полиция.

– Когда это было?

– Да минут пять назад.

– Ладно. Итак, вас застукала полиция…

– И они забрали Дейва.

Отец Шона опять рассеянно огляделся – посмотрел в одну сторону, в другую…

– Они что? Забрали?

– Чтобы отвезти его домой. Я соврал. Сказал, что живу здесь. А Дейв сказал, что он с Плешки, и они…

– Что ты такое плетешь? Шон, как выглядели эти полицейские?

– А?

– Они были в форме?

– Нет, нет, они…

– Тогда откуда ты знаешь, что это полицейские?

– Я не знаю… Они…

– Они – что?

– У него жетон был, – сказал Джимми. – На ремешке.

– Какой из себя?

– Золотой.

– Ладно. А надпись какая?

– Надпись?

– Ну, слова были написаны какие-нибудь? Ты прочел там что-нибудь? Заметил надпись?

– Нет. Не знаю.

– Билли?

Они подняли головы. На крыльце стояла мать Шона, и на лице ее было сдержанное любопытство.

– Послушай, дорогуша… Позвони в полицейский участок, хорошо? Узнай, не забирала ли полиция мальчика за драку на улице.

– Мальчика…

– Дейва Бойла.

– О господи! Надо матери его…

– Давай пока не будем, а? Подождем, что скажут в полиции. Согласна?

Мать Шона пошла в дом. А Шон глядел на отца. Тот словно не знал, куда ему девать руки. Он сунул их в карманы, потом вытащил, вытер о штаны. Потом чертыхнулся себе под нос и стал глядеть вдоль улицы, как будто Дейв маячил где-то на перекрестке – пляшущая бесплотная фигурка, невидимый Шону мираж.

– Она была коричневая, – сказал Джимми.

– Что?

– Машина. Темно-коричневая. По-моему, вроде «плимута».

– А еще что-нибудь?

Шон попытался представить себе машину, но не сумел. Она виделась ему лишь темным силуэтом, застившим зрение, но остававшимся где-то на краю сознания. Силуэт этот загораживали оранжевый «пинто» миссис Райен и низ живой изгороди, за которыми Шон ничего разглядеть не смог.