Чарльз Линт - Блуждающие огни

Они мешали ей, как гниль, которая, бывает, разъедает деревья. В конце концов эти мысли совсем ее извели, и от нее самой уже ничего не осталось. И тогда ее положили в ящик, закопали в землю, там она и лежит до сих пор.

Лиз смотрела на скрипача во все глаза. Холод сковал ей грудь, так что даже дышать стало трудно.

- Это… это ты про меня рассказываешь? - спросила она. - О том, какой я была и что со мной будет?

- Да нет, просто я вспомнил такую историю, - пожал плечами скрипач.

- Но я ничего не могу с собой поделать. Никто не хочет мне хоть чуть-чуть помочь.

- Прежние люди - мои люди - помогали себе сами.

- Легко тебе говорить! Тебе же не четырнадцать лет, и никто тебя не учит, как жить. А у меня нет никаких прав.

- Права есть у каждого. Отвечай сама за то, что ты делаешь, а на все остальное не обращай внимания. Это не так-то просто, но и не слишком трудно, привыкнешь, и будет само собой получаться.

- Но привыкнуть так тяжело.

- Я знаю, - сказал скрипач.

Лиз опустила взгляд на свои сапоги, словно пыталась понять, что это с ней происходит. Скрипач осторожно загасил самокрутку и положил окурок в карман. Поднял скрипку и начал играть.

И в его музыке Лиз столько всего услышала! Голос отца и голос матери. Голоса дяди и тети, голоса ее учителей. Голос полисмена, который обвинил ее в краже. Все они корили ее, твердили, что она скверная, и Лиз сама в это поверила и стала стараться такой и быть.

Но когда Лиз закрыла глаза и вслушалась в музыку внимательней, в голове у нее, словно волны, всплыли другие образы. Дядина ферма представилась ей местом, где встречаются два мира. Мир новых людей, ее мир, - и мир тех, кто жил здесь прежде. Первые здешние поселенцы - прежние люди.

То, что для мира новых людей лишнее, в старом мире находит себе место, объясняла музыка. И в здешней части старого мира хранитель таких находок как раз и есть вот этот скрипач с лицом кролика, человек, не имеющий имени. Он хранит брошенные новым миром вещи - например, этих карусельных лошадок: ночью они спят, а днем носятся по полям. Лиз понимала, что когда она была в своем мире, то не могла увидеть их в амбаре, хотя на самом деле они тут были. Люди прежнего мира всегда рады тем, кого бросили: одним они дают приют у себя навсегда, другим - только на время, пока те не оправятся и не смогут спокойно жить дальше.

Лишние. Брошенные. Как она.

Все происходившее было непонятным волшебством, и неважно, чудилось Лиз все это или разыгрывалось на самом деле. Они - эти прежние - были такие, какие они есть, вот и ей надо быть такой, какая она есть. Просто стать лучше, но оставаясь самой собой, а не той, какой ее хотят видеть другие. Не той, какой она была до сих пор - скрючившейся под тяжестью своей вины и обозленной на других.

Лиз вздохнула, когда музыка смолкла. Подняв голову, она увидела, что скрипач опять отложил скрипку в сторону и, снова взяв нож, принялся мастерить что-то из куска дерева, как делал, когда она пришла.

- Что это за музыка? - спросила Лиз.

- Я услышал ее от первых новых людей, которые здесь появились, один из них и подарил мне скрипку.

Лиз никогда не слышала, чтобы скрипка пела так, как эта. Ее звуки поражали глубиной. Когда Лиз слушала хеви-метал, его оглушительный грохот как будто забивал все ее чувства внутрь, а эта музыка, наоборот, извлекала их наружу, чтобы она могла поразмыслить над ними.

- Звучит как-то… совсем по-особому, - сказала Лиз. Скрипач кивнул.

- Хотя надо к этой мелодии кое-чего добавить. - Он поднял свое изделие и стал осматривать под лампой. - Ну вот, кажется, то, что надо.

Он вынул из кармана вторую деревяшку, такую же, как первая, и, зажав обе между пальцами, потряс рукой. Деревяшки ритмично зацокали друг о друга, и их щелканье отозвалось в амбаре звучным эхом.

- Вот, - сказал скрипач, вручил Лиз деревяшки и показал, как их надо держать. - Ну-ка попробуй.

- Что это такое?

- Кости. Деревянные кости. Их обычно вытачивают из ребер животных, но мне нравится, как щелкает дерево, поэтому я делаю их из ребер этого старого амбара.

Когда Лиз попыталась тряхнуть рукой так, как делал скрипач, одна из костей сразу упала на пол. Лиз сконфуженно замялась. Подняв упавшую кость, она хотела вернуть обе скрипачу, однако он покачал головой.

- Но у меня они все равно не щелкают, - сказала Лиз.

- Потому что ты еще и не пробовала как следует. Возьми их себе. И упражняйся. Все на свете требует усилий - чтобы с ними дело пошло, надо потрудиться.

«Так и с жизнью», - подумала Лиз и зажала кости пальцами.