Чарльз Линт - Блуждающие огни

Самое смешное, что, когда я сказала Апплес о своем согласии превратиться, она начала меня отговаривать. Но я ничего не желала слушать, и в конце концов она сдалась.

И оказывается, все не так уж страшно. Даже сосать кровь! Правда, без привычной еды и питья мне скучновато. Самыми кошмарными были те три дня, когда я лежала мертвой. Вроде бы все сознавала, а вроде бы и нет, увязала в какой-то отвратительной жиже - она словно кишела всеми гадостями, которые совершают или думают люди.

Но, оказывается, и это можно вынести.

Чего я теперь боюсь? Моих пушистых тапочек со звериными мордочками! Когда я была жива, я их обожала. Ходила в них дома, даже когда мне было шестнадцать! А сейчас, едва их вспомню, холодный пот прошибает.

Глупо, правда? Но я думаю, мне еще повезло, что у меня только это вызывает отвращение. Так ли уж часто приходится натыкаться на кого-то в похожих тапочках?

Я до сих пор ношусь с мыслью, что надо превратить и маму с отцом, но пока не спешу с этим вопросом. По-моему, теперь, когда Апплес рассказала мне о разговоре с той женщиной, я лучше понимаю, почему сестра так этому противится.

Не думаю, что она не любит родителей. Просто боится, что им будет трудно справиться с таким превращением. Чего доброго, они потом будут походить на эту женщину, а не на нас.

- Давай выждем год-другой, - сказала мне Апплес. - Посмотрим, как у нас самих все пойдет. Конечно, мама с папой огорчились, когда я сообщила, что ухожу из дома и буду жить с Апплес. Мне бы ужасно хотелось рассказать им хотя бы о том, что я теперь здорова, но нельзя же выдать себя и открыть им, кем я стала. Вот мне и приходится, когда мы ходим к родителям, прикидываться прежней калекой. Я беру с собой ингалятор и делаю вид, что он меня спасает. И шину, хочешь не хочешь, нацепляю.

Что с нами будет? Не знаю. Знаю только, что мы с Апплес будем вместе. Всегда! И пока мне этого достаточно.

Я вырос на сказках и легендах, и, хотя юношей с удовольствием прочел Толкина и лорда Дансэни* [Дансэни Эдвард (1878 - 1957) - английский романист, автор волшебных рассказов.] и мне понравилось то, как они изображают эльфов, все же в душе я питаю слабость к описаниям этого маленького народца в рассказах викторианских писателей и в фольклорных сказаниях. Не говорю уже о прелестных произведениях Сесилии Баркер* [Баркер Сесилия Мэри (1895 - 1973) - английская художница и писательница.], где и феи живут в цветах.

Вот что случилось с одной из них, найденной в предместье Оттавы.

Сперва Марина решила, что Джейсон поймал какого-то занятного жука. Он прибежал на огород, где она полола грядки, и сунул ей в руки старую железную банку из-под джема, в крышке которой были гвоздем проделаны дырки. Продолжая сидеть на корточках, Марина стала разглядывать его трофей. В банку была вставлена сучковатая ветка, упиравшаяся в дно и доходившая до крышки. За ветку цеплялось что-то крошечное, переливающееся разными цветами. Величиной это существо было с указательный палец.

- Не смотри прямо на нее, - предупредил Джейсон, когда Марина поднесла банку ближе к глазам. Марина послушно отодвинула банку в сторону, так что теперь она смотрела на жука сбоку. Сначала он расплывался у нее перед глазами, но вдруг будто объектив фотокамеры наконец навели на фокус, и Марина отчетливо увидела переливающееся создание.

Она вытаращила глаза и чуть не выронила банку. То, что она принимала за жука, оказалось - подумать только! - маленьким крылатым существом с тоненькими ручками и ножками и со сложенными на спине крылышками как у стрекозы. Тельце существа покрывала короткая туника, похоже, сотканная из паутины. Глаза были закрыты, головой существо устало прислонилось к ветке. Из густых, сильно вьющихся волос темно-красного цвета торчали два тонких усика, похожих на иглы.

- Где… где ты ее взял? - выдохнула Марина.

- Нашел в конце сада. Классная, правда? Марина с трудом отвела глаза от пленницы и внимательно посмотрела на Джейсона.

- Надо ее выпустить.

- Почему это?

- Оставлять ее себе… ну никак нельзя… Она же волшебная («И вообще, - добавила она про себя, - чудо, да и только!»). Так что держать ее в плену грешно.

Но Марину беспокоило не только это. Ей вспомнилось, как в волшебных сказках, которые она читала когда-то, говорилось, будто со всеми, кто сталкивался с обитателями Среднего Царства, всегда случалось что-то нехорошее, особенно если люди вмешивались в жизнь этих созданий.

Джейсон огорчился. Четырнадцатилетней Марине часто казалось, что он гораздо младше ее, хотя между ними было всего два года разницы. Ее мать как-то раз заметила, что девочки взрослеют раньше мальчиков, и сейчас стало ясно, как она права.