Чарльз Линт - Блуждающие огни

И еще вот какой прикол: многих, ставших вампирами в последние годы, можно стращать шоколадом! А если не шоколадом, то всякой наркотой, не говоря уже о сигаретах, кофе и пиве - вот чего они боятся. Для обычных людей наркоманы теперь опаснее вампиров - их только уколами можно утихомирить. Да, в мире нынче все пошло вверх дном.

Апплес продолжала следовать указаниям своего похитителя. Постепенно они съехали с Квинс-вэй и выбирали все более узкие глухие дороги какого-то пригородного района к западу от Оттавы. Наконец, когда они доехали до неровной дороги, намеченной всего двумя колеями, и ветви начали хлестать по машине, Гейдж велел Апплес остановиться.

- Выходи! - приказал он.

Расправляя затекшую спину, она вышла и с интересом огляделась. Она редко покидала город, но со времени своего превращения часто испытывала непреодолимую тягу броситься в лес.

Гейдж перелез через сиденье водителя и встал рядом с ней, снова наведя на нее револьвер.

- Значит, ты убила Рэнделлла за то, что он накормил тебя россказнями о трахнутой соплячке?

- И, между прочим, убитой им.

- А тебе-то что до этого?

- Можешь считать меня придурком, но я мщу подонкам, издевающимся над мелкими.

- Ага, ты, значит, благодетельница!

- Не говоря уже о том, что он и со мной собирался так поступить.

Гейдж медленно кивнул.

- Все равно не возьму в толк, как ты его убила, ты же…

- Пигалица. Я уже слышала.

- Со слишком длинным языком!

Он нахмурился. Апплес ощущала, как от него исходит все более сильная волна беспокойства, видно, звериная часть его организма уже чуяла то, о чем он еще не догадывался.

- Да! Непонятно! - повторил он.

- Вот тут-то ты и просчитался, - сказала Апплес, - надо было сначала выяснить все как следует, а ты приперся ко мне со своими дурацкими приглашениями на свидание да вздумал еще угрожать моей сестренке.

Револьвер поднялся, и дуло смотрело ей прямо в лоб.

- Твоя команда проигрывает, детка!

- Неизвестно! - Она улыбнулась и обнажила клыки. - Гляди, я быстрей, чем ты!

Рука ее взметнулась, выхватила у него револьвер и отшвырнула далеко прочь.

- И посильней!

Она схватила его руку, завела ему за спину и сжала так, что он не мог пошевелиться.

- И я голодная!

Глубоко вонзившись клыками, Апплес прокусила ему шею. Когда она присосалась к его горлу, он судорожно задергался, но это ему не помогло.

И никому никогда не помогало.

Потом она села рядом с его трупом и завела с ним разговор - будто он задавал ей вопросы. С ответами она не спешила. Все равно надо ждать три дня.

Обычно она куда-нибудь прятала труп и возвращалась к тому времени, когда ему наступала пора ожить, но, учитывая осложнения, возникшие с телом Рэнделла, Апплес решила не испытывать судьбу еще раз, чтобы не попасть впросак с этим вторым братом. Она позвонила домой по мобильнику, и, к счастью, отозвался автоответчик, так что не пришлось пускаться в объяснения. Все равно родители будут злиться, когда она вернется, только чего они к ней цепляются? Ведь ей уже девятнадцать, хотя она и выглядит моложе.

Спрятав мобильник в карман куртки, она пошла искать подходящую длинную ветку - пока она будет сидеть и ждать, продолжая разговор, можно будет ее обстругать и изготовить кол.

Жалею ли я о том, кто я теперь? Конечно. Во-первых, я не могу иметь детей. Ну да, сексом заниматься - пожалуйста, сколько хочешь, а вот детей у меня не будет. И это обидно. Мне всегда думалось, что когда я состарюсь - ну, когда мне будет двадцать с чем-нибудь, - то выйду замуж и нарожаю целый выводок.

И еще обидно с едой. Конечно, я могу есть и пить, как вы все, но пищу не перевариваю, так что после того, как поем, приходится выворачивать себя наизнанку, будто у меня булимия. Это противно. Эннли - она работает вместе со мной в кафе - один раз увидела, как меня рвет, врасплох застала. Вышла жуткая ерунда. Она переполошилась. «Не мучай себя так! Ты же не толстая. С этим надо куда-то обратиться. Стыдиться нечего».

- Да это вовсе не то, что ты думаешь, - уверяла я ее. - Просто желудочный грипп где-то подхватила.

- Тебя каждый раз после еды выворачивает, - продолжала Эннли, а я подумала: «Вот как! Значит, она следит за мной? И с чего вдруг?» Но при этом я знала, что она хорошо ко мне относится, просто беспокоится.

А еще я, наверно, буду переживать, что не становлюсь старше. Ведь с виду мне всегда будет шестнадцать, а на самом деле я буду твоей ровесницей. А каково мне будет, когда я совсем состарюсь? Тогда получится, что если парни моего возраста - ну, знаешь, такие за тридцать, за сорок - начнут ко мне клеиться, их надо будет считать этими самыми… педофилами? А мне разве будет охота вечно иметь дело только с шестнадцатилетними сосунками?