Виталий Гладкий - Окаянный талант

Но в это утро художник проснулся с единой мыслью – надо уезжать. Прямо сейчас. Все остальное, в том числе и мысли о смерти, – глупости. Жизнь прекрасна, даже если в ней нет места настоящей любви.

И пошел этот Карла куда подальше…

Карл Францевич словно подслушал мысли Олега. Художник уже собрал свою дорожную сумку, когда раздался зуммер телефона. «Не буду подходить», – решил про себя Олег, и начал чистить туфли. Судя по их внешнему виду, по ним кто-то потоптался – скорее всего, слон.

Телефон звонил, не переставая. Его настырность выводила из себя. «А чтоб тебя!…» – выругался Олег, бросил сапожную щетку и поднял трубку.

– Здравствуйте, милейший Олег Ильич!

От слащавого голоса немца художника даже передернуло. Он хотел бросить трубку, но что-то его удержало от этого необдуманного шага.

– Наше вам, – ответил художник не очень приветливо.

– Как ваше драгоценное здоровье?

– Здоровье в порядке, спасибо зарядке, – ответил Олег штампованной фразой.

Иностранец его не понял.

– О-о, вы даже в спортзал ходите? Это хорошо, это правильно. Как у вас в России говорят – в здоровом теле, здоровый дух. Чтобы тело и душа были молоды.

– Именно так. Закаляюсь, как сталь, – мрачно ухмыльнулся художник.

– Простите за нескромный вопрос, но что там у вас случилось?

– Вы о чем? – прикинулся непонятливым Олег. – Лично у меня все в порядке.

– Речь идет о заказе. Заказчик нервничает, торопит. А вы не являетесь на свое рабочее место.

– Мы с заказчиком не сошлись характерами, – дерзко сказал художник.

– Этого не может быть. Никак не может. Заказчик очень воспитанный человек. Возможно, вас смущает то, что вам еще не выплатили аванс? Так за этим дело не станет. Сегодня вы деньги получите. Это уже мой вопрос.

– Деньги мне не нужны. Я не хочу иметь дела с этим человеком. И баста.

– Но позвольте, Олег Ильич, а как же наш уговор? Вы не можете подставить меня. Это, по меньшей мере, неэтично. Я не могу выглядеть перед заказчиком записным болтуном. Вы уже знаете, кто этот человек, и, наверное, понимаете, что с такими людьми шутки плохи.

– Я не буду писать портрет! Не хочу… не могу! Я устал. Я смертельно устал… от всего.

– Смертельно? Ну, это проясняет картину. Это, знаете ли, все ставит на свои места. Что ж, если смертельно… Интересная мысль… До свидания, Олег Ильич. И все же, я надеюсь, вы измените свое решение. Очень надеюсь.

С этим «очень надеюсь» иностранец и пропал из эфира. Что касается Олега, то он долго и бессмысленно таращился на телефонную трубку, словно продолжая мысленный диалог с Карлом Францевичем.

Прощальные слова иностранца почему-то неприятно поразили художника. Несмотря на любезный тон Карла Францевичах, в его последних фразах прозвучала скрытая угроза. Но Олег пока еще не понял, в чем она заключалась.

«Надо уезжать отсюда, – думал он, наполняясь решимостью. – Надо! Я не марионетка, которой можно управлять одним пальцем. Лучше существовать впроголодь, на копейки, и в полной безвестности, чем чувствовать себя лакеем, которым может помыкать кто угодно. Я мастер – и этим все сказано. Как-нибудь проживу и без высоких покровителей…»

Такси, которое он вызвал, не опоздало. Бросив сумку на заднее сидение, Олег сел рядом с водителем и сказал:

– В аэропорт… – Билет на самолет Олег уже заказал через гостиничного администратора.

– Нет проблем…

Они уже выехали на кольцевую дорогу, когда таксист вдруг притормозил.

– Что-то случилось? – с тревогой спросил Олег. – Я не опоздаю на рейс?

– Все нормально, ничего такого… – ответил водитель. – Мелочи…

Он открыл капот, поковырялся в движке минуты две, и возвратился в салон.

– Ну, что там? – Олег нетерпеливо ерзал по сидению.

– Уже едем, – загадочно улыбнулся таксист.

С этими словами он поднял руку и распылил в лицо Олегу содержимое баллончика, который был спрятан у него в рукаве.

Художник резко отпрянул назад, ударившись головой о дверь, хотел крикнуть, позвать на помощь (кого?), но его дыхание сбилось, в глазах сначала заискрило, а потом помутилось, и он начал терять сознание. И как будто в насмешку в его голове прозвучал вопрос «Кто наступает дважды на одни и те же грабли?», за которым тут же последовал ответ «Иванушка-дурачок».

Его взяли таким же способом, как и в первый раз, когда он едва не был погребен под грудами мусора на свалке…

Очнулся Олег от гула моторов. Открыв глаза, он увидел, что лежит на гофрированном полу небольшого транспортного самолета, а на скамейках по бортам сидят четверо парней в камуфляже и в черных масках. Оружия у них не было.