Сергей Изуграфов - Масамунэ и Мурамаса. Детективная серия «Смерть на Кикладах»

Учитель и ученик направились к ближайшему горящему фонарю, у которого стояла хозяйка постоялого двора – старуха в пестром кимоно с драным бумажным веером в руке. Увидев вооруженного рослого самурая с мальчиком, она затрясла веером и согнулась в низком поклоне. Самурай бросил ей несколько слов, и хозяйка, мелко семеня, пошла вперед, показывая им путь.

– На первом этаже, в общей комнате, у нас крестьяне из провинций, – извиняющимся скрипучим голосом произнесла старуха, оглянувшись на гостей. – Здесь же мы готовим еду: много дыма и чада. Я хочу предложить благородному господину отдельную комнату на втором этаже: там потише, да и мухи из конюшни не так донимают. Ужин служанка принесет вам наверх сразу же, как только он будет готов!

Самурай молча кивнул, усмехнувшись в усы в ответ на «благородного господина». Прав Такуан Сохо, его друг и учитель: воистину, все относительно в этом бренном мире, все есть и, одновременно, нет ничего… Поднявшись на второй этаж и следуя за старухой, они попали в коридор, где было несколько отдельных комнат. Пройдя до самого конца, подальше от конюшни, хозяйка отодвинула фусуму 5 5 Раздвижная стенка в японских домах из рисовой бумаги на деревянной раме – прим. автора) и пригласила гостей войти.

Комната была почти пуста, лишь у стены приткнулся небольшой чайный столик из бамбукового дерева, да на полу были постелены новые тростниковые циновки. В углу, в небольшой керамической вазе работы мастеров из провинции Бидзэн, стояла веточка цветущей сакуры.

Самурай довольно хмыкнул.

В этот раз условия у меня просто роскошные! – подумал он. – Не то что десять лет назад…

Мусаши порылся за поясом и бросил старухе монету – серебряный слиток, достоинством в пять моммэ 6 6 Денежная единица эпохи Эдо, 1 моммэ – 3,75 грамма серебра – прим. автора . Та жадно схватила сверкнувший прямоугольник на лету и радостно осклабилась.

– Если пожелаете, у меня есть доброе сакэ, господин! И я могу пригласить для господина гейшу, лучшую в Бакуротё! – проскрипела она, почуяв возможную наживу и игриво взмахнув рваным веером после того, как путники, скрестив ноги, с удовольствием уселись на циновки.

Усмехнувшись, ронин отрицательно покачал головой, вытаскивая из-за пояса катану с вакидзаси и кладя их сзади и чуть слева от себя. Деревянный меч-боккен он положил справа, а котомку с вещами бросил ученику. Тот привычно завозился с немудреными пожитками, доставая из котомки бамбуковые палочки для еды и небольшие красивые чаван – чайные чашки, мешочек с чаем, а также большой сверток с бумажным свитком, флаконом с черной тушью и кисточками для каллиграфии. Йори знал, что перед сном его учитель обязательно захочет написать несколько иероглифов – самурай не отходил ко сну, не записав свои мысли и впечатления за день, уместив их в короткой и емкой фразе.

Согнувшись в поклоне, хозяйка терпеливо ждала.

– Горячие полотенца! – отрывисто распорядился самурай. – Мыться будем завтра, сегодня – отдых. На ужин: две большие порции соба, о-синко, 7 7 набор японских маринадов – прим. автора тушеные овощи и кипяток. Чай мы пьём свой. Оставьте ваш светильник: мне надо написать письмо. Мы остановимся у вас на пару ночей. А там поглядим… Нам нужна тишина и отдых. Перед отъездом заплачу еще столько же.

– Будет сделано, благородный господин! – ответила довольная хозяйка, склонившись в низком поклоне, оставила им светильник, что держала в руке, и исчезла в темноте коридора.

Миямото Мусаши, самурай, ставший ронином много лет назад после битвы при Сэкигахаре, провел все эти годы в скитаниях, пытаясь постичь истинный Путь. К сорока годам он успел повоевать в шести войнах и провел более шестидесяти схваток, из которых вышел победителем. Много испытаний выпало на его долю. В буйной и лихой юности ему даже довелось провести несколько лет в суровой монастырской тюрьме, которая, благодаря мудрости настоятеля Такуана, спасла Мусаши от позорной смерти, заложила в нём основы многих знаний, поменяла его безрассудное отношение к окружающему миру. В последние годы он участвовал в поединках все реже и реже, и почти никогда теперь не использовал боевые мечи, довольствуясь деревянным боккеном.

Изучив за время своих скитаний большинство боевых стилей, Мусаши создал свой собственный стиль – эммэй рю , ставший уникальной разновидностью известного и теперь уже редкого направления нито-рю – искусства сражения одновременно двумя мечами: катаной и вакидзаси. Казалось бы, став знаменитым воином, не проигравшим ни одной схватки, он мог бы уже и осесть где-то, основать школу, набрать учеников и наконец разбогатеть. Но душе его не было покоя.