Элизабет Хиткот - В ловушке

– Ш-ш, – и принялся пальцами возбуждать ее. Она отбивалась, пытаясь сбросить его руку со своего рта, но не могла дышать и перестала сопротивляться. Том приподнялся на локтях, освободив ей рот, но зато с силой овладел ею.

Он насиловал ее неистово, дрожа и задыхаясь, и через несколько секунд все закончилось.

Он обмяк, завалившись на нее.

Кармен была потрясена настолько, что потеряла дар речи.

Он скатился с нее, упал на спину и почти сразу захрапел.

Кармен лежала в темноте и плакала. Она была в ужасе. Когда Том проснулся в шесть утра и увидел красные от слез глаза жены и размазанную по лицу косметику, то не мог поверить, что всему причиной его поведение. Том сам пришел в ужас и сказал: он был уверен, что она тоже хочет секса, иначе ни в коем случае не стал бы настаивать. Ярость вырвалась наружу, и Кармен изо всех сил ударила Тома, а он принялся горячо просить прощения, встав рядом с ней на колени, прося поверить, что все произошло по недоразумению. Он был настолько пьян, что не смог понять, чего она хочет.

Когда Кармен немного успокоилась, Том спустился вниз, чтобы заварить чай. Кармен подняла жалюзи и открыла окно. День обещал быть жарким – с бледно-голубого неба светило добела раскаленное солнце. Она легла в треугольнике света, подставив солнечным лучам свой живот и спрятав голову в тень. Слезы и психическая разрядка успокоили ее, но это спокойствие нельзя было назвать естественным.

За чаем они поговорили. Конечно, про Ника Тому рассказала Мэл – она была более трезвой, чем показалось Кармен. По словам Тома, дочь, рассказывая об этом, не собиралась ни в чем ее обвинять и не хотела создавать проблемы, она просто проявила любопытство – ей было интересно узнать, что за друг у Кармен. И, наверное, это было правдой.

– И ты сразу заподозрил худшее? – спросила Кармен.

Он опустил голову.

– Почему ты сам не спросил меня об этом?

Муж пожал плечами:

– Наверное, я внутренне готовился к чему-то очень плохому.

– О чем ты говоришь?

Он помолчал.

– Знаешь, иногда у меня возникает ощущение, что нам с тобой не суждено нормально относиться друг к другу. Мне кажется, я не достоин тебя и не заслужил счастья, и поэтому все почему-то должно быть плохо.

Кармен задумчиво покачала головой:

– Том, о чем ты говоришь?

– Зена, Лора. Достаточно того, как я обошелся с Лорой и детьми. Когда Зена умерла, я решил, что это посланное мне свыше наказание, а в эти последние месяцы думал…

– Том, это уже суеверие.

Он пожал плечами.

Внезапно Кармен почувствовала раздражение – даже это он обратил в свою трагедию. Эгоист!

– Речь идет не только о тебе, – сказала она.

Том принялся рассматривать свои руки.

– Ты не хочешь знать, что я на самом деле чувствую?

– Все это неправда.

– Ты не можешь слышать правду, – произнес он, пародируя киношный диалог. – Ты не в состоянии ее слышать.

Том уехал на работу, а Кармен вернулась в свою квартиру. Она чувствовала себя совершенно разбитой, но думала: по крайней мере, все закончилось, самое худшее позади, и теперь они смогут жить дальше без скелетов в шкафах. Однако почему-то снова без видимой причины расплакалась, а из глубины души поднялась мутная волна горечи. Кармен сказала себе, что очень устала и ей надо лечь, но все на самом деле было хуже – было похоже на начало депрессии.

Кармен надеялась, что утром ей станет лучше, но все осталось по-прежнему. У нее совершенно не было сил, и она, почти не переставая, целый день плакала. Том изнасиловал ее, унизил, напугал.

Как может она жить с человеком, который так себя ведет? Он наказал ее, теперь Кармен это поняла. Она оделась, не заботясь о том, что может его разбудить и нарваться на скандал, но Том не проснулся.

Кармен спустилась вниз, вышла на улицу, села в машину и поехала куда глаза глядят до тех пор, пока не оказалась возле парка. Оставив машину на дороге, она пересекла лужайку и подошла к скамье. Августовская жара уже вступила в свои права, но розовый воздух пока хранил свою прохладу, в кронах деревьев пели птицы. Человек в светоотражающей куртке убирал в парке мусор. Он кивнул ей, опорожняя урну, стоящую рядом со скамейкой, в пластиковый мешок, потом поставил его на тележку и покатил к следующей урне.

Женщина, торговавшая в ларьке напротив, подъехала к нему на машине, открыла и поставила на прилавок лоток с выпечкой. Пока продавщица открывала ларек, Кармен подошла и спросила, можно ли что-нибудь купить навынос. Женщина сделала одолжение – приготовила ей капучино и отказалась взять деньги. Это была любезность, но Кармен расценила ее как дурной знак.