Алекс Шульман - Выжившие

– Хей, – кричит Пьер. Буй совсем близко, братья наготове, как в детстве, занимают заранее распределенные позиции, Бенжамин сдает чуть назад, Нильс наклоняется и хватает буй.

– Приготовьтесь, там, скорее всего, довольно мерзкая картина, – говорит Нильс.

И он начинает тянуть желтую, потерявшую цвет нейлоновую леску, сворачивает ее на дне лодки; сначала сеть идет легко, но постепенно становится все тяжелее. Он не готов к такому сопротивлению, теряет равновесие и садится.

– Черт побери, – бормочет он. – Пьер, помоги!

Пьер и Нильс, пошатываясь, тянут вместе, и сеть поддается, постепенно приближается к поверхности.

– Я вижу крючок! – кричит Пьер. Бенжамин встает и видит контуры сети с ее тайным уловом, похожим на мрак, тянущийся из еще более глубокого мрака, братья тянут и морщатся от боли, когда леска впивается им в ладони, сеть почти выходит на поверхность воды, и тут леска рвется. Лодка раскачивается, братьев кидает в сторону, они наклоняются за борт и видят, как чудовище исчезает во мраке глубин.

Пьер хохочет, хохот эхом отражается над озером. Нильс с улыбкой смотрит на брата. Он тоже начинает смеяться, вместе они заражают смехом Бенжамина, теперь хохочут все трое. Бенжамин разворачивает лодку и гребет к берегу.

В письме, которое братья нашли в маминой квартире, было написано, что она хочет, чтобы ее прах развеяли над озером у загородного дома. Она не написала, где именно нужно это сделать, но они сразу поняли, что нашли правильное место. Здесь, на берегу, прямо у воды, она любила сидеть и читать утренние газеты. Здесь же по вечерам она засиживалась до самого заката, до золотистого неба, вслушивалась в шелест деревьев на ветру, в путешествие ветра от дальних деревьев к ближним, пыталась уловить, чем отличается шум листьев одного дерева от другого. И как бы сильно ни дуло днем, вечером всегда происходило одно и то же – как только заходило солнце, утихал ветер, и успокаивалось озеро. Сейчас, именно в такой момент, именно в этом месте остановились братья. Нильс с урной в руках поворачивается к ним.

– Кажется, мне надо отлить, – говорит Пьер.

– Что, опять? – спрашивает Нильс.

– Да!

– Господь Всемогущий! – бормочет Нильс.

– Не хочется, знаешь ли, обделаться.

– Да уж, – говорит Нильс. – Такое уже случалось.

– Именно, – подтверждает Пьер.

– В этом ты нас превзошел, – говорит Нильс, ухмыляясь. – В детстве чаще всех писался.

– Я радовался жизни, был вечно занят, жалко было тратить время на посещение туалета.

Три брата смеются одинаковым смехом, словно кто-то комкает газетную бумагу.

– Однажды, во втором классе, я описался, когда играл в футбол на площадке, – говорит Пьер. – Несильно, буквально пара капель, но джинсы все равно промокли. На брюках появилось темное пятно размером с пятак. Бьёрн быстро его заметил.

– Я помню Бьёрна, – говорит Бенжамин. – Он всегда замечал человеческие слабости.

– Да. Он увидел пятно, начал показывать на меня пальцем и кричать, что я описался. Все на меня смотрели. А я сказал, что мне просто мяч угодил именно туда. Как раз шел дождь, площадка была мокрая и мяч тоже, так что объяснение было вполне правдоподобным. Бьёрн замолчал, и мы продолжили играть. Я был очень доволен, потому что удачно соврал. Это было просто гениально. Обмочился, но выкрутился.

Братья смеются.

– Но потом я описался ещё раз, – говорит Пьер. – Пятно стало больше. И Бьёрн снова его заметил. Когда перемена закончилась, и мы пошли в школу, он прилепился ко мне и стал меня разглядывать. Он все время смотрел на мои брюки. И когда мы вошли в класс, он крикнул: «Куча-мала на Пьера!»

– Куча-мала? – спрашивает Бенжамин.

– Ага. Вы что, так не делали? Кто-то выкрикивает имя, и все бросаются на тебя, создавая огромную кучу.

– И что случилось? – спрашивает Бенжамин.

– Все прыгнули на меня. Я лежал в самом низу и не мог двинуться. Сверху на мне лежал Бьёрн. Мы лежали лицом к лицу, и я помню его ухмылку. Потом он запустил руку мне в джинсы. Я пытался сопротивляться, но был зажат. Он пошарил в моих мокрых трусах, а потом достал руку и понюхал ее. Он закричал: «Моча! Пьер описался!»

– А учителя там не было? – спрашивает Бенжамин.

– Не помню, – отвечает Пьер. – По крайней мере, никто ничего не сделал.

Пьер подбирает камешек на берегу и бросает его в воду.

– Они все лежали на мне и орали, что я описался.

Бенжамин видит, как шея Пьера покрывается красными пятнами. Ему знакомы эти пятна, он постоянно видел их в детстве, когда Пьер злился или пугался.