Игорь Клюев - Былое и Настоящее

– Нет, дорогой, там написано, что Алик будет трахать Марину.

– Лена, смысл тот же самый!

– Нет, другой! Дело в том, что Алик изменял Аркаше с Мариной!

– Так Аркаша и Алик были геями!

– Да, вот так получается. Аркаша три раза отбывал срок. На зоне и приобщился. Алик же свой путь в любви ищет. Даже хвастался, что ему всё равно с кем.

– Лена, но как тебя это касалось?!

– Виктор, ты же знаешь, я приехала в Москву около года назад из маленького городка из-под Пензы. Рядом у нас был небольшой воинский гарнизон. В начале 90-го года одна воинская часть прибыла туда на размещение из Дрездена по соглашению между Колем и Горбачёвым о выводе всех войск из Германии. В наш городишко и из Пензы ездили редко, а тут люди из Европы. С этой частью один лейтенант приехал. Молодой, красивый, немецкий знает. Понравился мне сильно. Что я только ни делала, чтобы его внимания добиться. Намучилась. А он никак. Потом оказалось, что он гей. Возненавидела я их всех. Приехала в Москву, а здесь наглые Аркаша и Алик. Потом эта Маша, дурочка, влюблённая в Аркашу, как я тогда в этого лейтенанта. А тут ещё девчонкам книжки записные одинаковые выдали. Я поняла, что записку можно так написать, что не будет понятно от кого.

Минут десять сидели молча.

– Я БигМак доем? – спросила Лена.

– Да чего уж там, доедай!

На следующий день я докладывал следователю Горелову подробности моего последнего разговора с Леной. Кроме этого, я рассказал о моих отношениях с ней, с самого начала.

– Всё-таки мотивом для убийства была ревность, правда, не совсем обычная, – заметил в ответ на мой рассказ Горелов.

– Александр Петрович, убийство было непреднамеренное. Потом у Лены есть смягчающие обстоятельства!

– Ох уж эта периферия! Весь народ снялся с насиженных мест. Все куда-то едут. А с Леной и этим Аликом будет дальше разбираться суд. А тебя, Холмов, поздравляю со Старым Новым годом.

– Александр Петрович, и тебя тоже.

«Приведите Вия! Ступайте за Вием! – раздались слова мертвеца».

После того, как была признесена знаменитая фраза из прославленного гоголевского произведения, голос рассказчицы оборвался.

Секунду в сумерках спортивного зала не было слышно ни звука. Как спасение, вдруг зажглись фонари, расставленные по периметру школы. Свет бросился к окнам, но лучи терялись в лабиринте металлических сеток и грязи, налипшей на стёкла. Из этого хитросплетения в зала удавалось выбраться только затухающим бликам. Они смогли лишь неясно очертить четыре фигуры, сидящие на мате. В очертаниях трёх угадывались школьные костюмы, а на шеях затухающими угольками едва краснели пионерские галстуки. В четвёртой плавность линий указывало на школьное платье. У девочки поблескивал комсомольский значок, приколотый к уже заметно округлившейся груди.

Как ни слаб был пробившийся в помещение свет фонарей, но оцепинение страха прошло. Ребята быстро поднялись с мата. Вслед за ними встала и девочка. В это время трубчатые лампочки дневного освещения, укреплённые над окнами прямо под потолком, начали включаться. Послышался гул и потрескивание. Лампочки загорелись вразнобой. Одни испускали ярко-белый радостный свет, другие лишь грустно желтели, как на небосводе луна. Были и такие, что натужно мигали, но никак не могли полностью включиться. Несколько так и остались потухшими.

– Ребята, а что вы здесь делали в темноте? – послышался резкий голос от дверей зала.

У входа стояла уборщица Валентина. Это она включила свет. У её ног виднелось ведро с водой, и рядом к стене была прислонена швабра. Женщина подозрительно посмотрела на компанию из трёх ребят и одной девочки.

– Идите домой, мне убираться нужно, – добавила уже более миролюбиво.

От резких замечаний она воздержалась, когда увидела, что девочка в компании – это отличница и комсомолка Соня.

«Значит, так нужно», – подумала Валентина.

Все дружно попрощались с ней и пошли к выходу из школы.

От прохладного ветра на улице оцепенение от страшной истории, рассказанной в гулкой темноте спортивного зала, окончательно прошло.

– Испугались рассказа? – напористо, как на сборе дружины, начала Соня.

– У меня от Светланы Андреевны было задание в вас, троечниках, пробудить интерес к литературе. Видела, как вам было страшно! Ну что, захотелось читать?

– Ну, вот ещё! – Валерка буркнул.

Колька, как всегда улыбаясь, быстро рассказал, как прошлым летом ночью ходил на деревенское кладбище с ребятами, когда жил на даче.