Алекс Норт - Тени теней

Тишина все еще гудела.

«Ну давай же, дом, – подумал я. – Я сделал все, что мог. Пойди же мне навстречу!»

Но, естественно, дом ничего не ответил.

Окно на площадке, выходящее на задний двор с садом, смотрело прямо на лес за ним – на Сумраки, как его тут всегда называли. Я некоторое время неотрывно смотрел на вытянувшиеся ввысь деревья, образующие сплошную стену изломанной зелени чуть ли не в полнеба вышиной.

А потом поднял взгляд чуть выше. И прямо над собой увидел тонкие очертания потолочного люка.

Чердак.

Гудение в доме немного усилилось.

В своем нынешнем состоянии мать явно никак не могла подняться туда, но я совершенно не представлял, когда именно ее физическое здоровье стало ее всерьез подводить или как быстро оно ухудшалось. И хотя подобная перспектива меня ничуть не вдохновляла, чердак был единственным местом в доме, которое я пока не исследовал.

Так что я поднял руку и нажал на край люка.

Тот слегка приподнялся. Послышался слабый щелчок, и, когда я стал опускать руку, люк пошел вслед за ней вниз. Я ожидал, что меня засыплет пылью и паутиной, но этого не случилось. Пространство наверху казалось угольно-черным, и слышалось лишь легкое шуршание исходящего из него воздуха.

С обратной стороны к проему была приделана складная лестница-стремянка. Потянувшись к ней, я перевалил ее через край, а потом с лязгом разложил, уперев нижней частью в ковер. В детстве я несколько раз залезал на чердак, но когда сейчас стал взбираться наверх, металл ступенек казался куда как более хлипким и ненадежным, чем помнилось. Поднимался я с остановками, всякий раз опасливо пробуя ногой каждую из прогибающихся под моим весом перекладин.

Воздух на чердаке был влажным и прохладным – полным запаха старых тряпок, пыли и сырости. Опершись руками о грубое дерево настила, я осторожно выпрямился. Встав, шагнул вперед, слегка пошатнувшись и внезапно осознав высоту и расстояние. Проем люка у меня за спиной выглядел совсем крошечным, и казалось, что солнечный свет, падающий на лестничную площадку внизу, отделяют от меня мили, а не метры. Я словно оказался в совершенно другом мире, отгороженном от всего остального дома.

Протянув руку вправо, я обнаружил шнурок выключателя.

Щелк!

«Черт!»

В ту же секунду вокруг меня словно вспорхнула целая стая ярко-красных птиц.

Зрелище было такое ошарашивающее, что со скакнувшим сердцем я отпрянул назад и едва не свалился обратно в люк. Но тут картина вокруг меня сложилась в то, что на самом деле собой представляла. Никакие это были не птицы. Оказалось, что внутренние скаты крыши сплошь покрыты алыми отпечатками ладоней. Здесь их были сотни, оставленных на дереве под разными углами, местами красные пятерни наслаивались друг на друга – их растопыренные пальцы и показались мне крыльями.

Все отпечатки были одного размера. Все достаточно маленькие, чтобы принадлежать моей матери. Я представил себе, как она поднимается сюда – тогда, когда это еще ей было под силу, – и порхает среди балок, как привидение, прижимая ладони с капающей с них краской к доскам. А еще я заметил, что и воздух здесь пахнет по-другому, да и вообще все ощущается совсем по-другому.

Я словно оказался внутри какого-то безумия.

С колотящимся сердцем я перевел взгляд от отпечатков в дальний конец чердака. И когда увидел, что там, все вокруг словно застыло.

«Это прямо в доме, Пол!»

Поскольку я подумал, что наконец-то нашел «это».

Тогда

Помню, как через неделю после начала эксперимента с дневниками сновидений мы спускались по лестнице к помещению «С5-б» вместе с Джеймсом, который шел позади меня.

– Ну, как настроение?

– Нормуль.

Было ясно, что это не так. Даже если он и не желал признавать этого, я вполне мог предположить наиболее вероятную причину почему. В эту большую перемену нам предстояло поделиться своими записями в дневниках сновидений, и по беспокойной манере Джеймса было понятно, что он боится разочаровать Чарли. Осознание этого вызвало привычный укол раздражения. Ну почему он придает этому такое большое значение?

– Да все это полная дурь, – сказал я.

– У тебя получается?

– А кого это волнует?

Дело в том, что у меня и вправду получалось – по крайней мере, до определенной степени. Каждое утро на этой неделе мне все успешнее удавалось припомнить сны, снившиеся прошлой ночью, а в эту ночь я увидел сон, который сразу узнал. На сей раз оказался я не на погруженном во тьму рынке, но примерно в такой же обстановке – в каком-то тесном, похожем на лабиринт месте, где я заблудился, все с тем же с ощущением, что за мной что-то охотится.