Лорет Энн Уайт - Обжигающая тишина

Но потом я думаю о Куинн. О Софии.

– Я… Я не понимаю.

– Я невиновен, Рэйчел. И я вернулся домой, чтобы доказать это. А когда это будет сделано, я хочу получить доступ к моей дочери. Хочу сказать ей правду.

В лунном свете лицо Рэйчел кажется пепельно-бледным, боль и страх блестят в ее глазах. Но когда Джеб уселся на корточки перед ней, он увидел кое-что еще, темное и мерцающее. Он также ощущал это, словно разряды электричества, потрескивающие между ними, – что-то живое, еще не умершее. Атавистическая, первобытная часть Рэйчел по-прежнему тянулась к нему, и эта тяга была взаимной. Это возбуждало плотскую часть его существа, которую он привык держать глубоко скрытой внутри. И это беспокоило его. Он пришел объяснить ей причину своего возвращения и рассказать, что нужно сделать ради блага Куинн, но потом собирался отойти в сторону от них. Сейчас что-то подсказывало ему, что все гораздо сложнее, чем он думал.

– Я тебе не верю. Как я могу поверить, что София помогала тебе? Как ты можешь быть невиновным, когда Эми родила ребенка от тебя? Ее жестоко изнасиловали…

Ветер бросал ей в лицо пряди темных волос. Джеб поборол желание отвести эти локоны ей за ухо. Спросить о маленьком медицинском пластыре над глазом.

– Рэйчел, – мягко сказал он. – У нас с Эми все было по взаимному согласию. Это случилось до того, как ее похитили и избили. Я никогда не отрицал, что переспал с ней.

Его слова были как физический удар для нее. Она быстро заморгала, и ее прекрасные черты снова исказились от боли.

– Эти четверо парней подставили меня. Люк, Леви, Клинт и Зинк – по какой-то причине они все солгали, что я поехал на север. Но я ни разу не лгал в суде. И последнее, что я хотел в своей жизни – это причинить тебе боль. Если я виноват в этом, ничего не поделаешь. И мне жаль… очень жаль.

Рэйчел прижала ноги к груди и плотно обхватила колени. Она дрожала, и ее глаза были похожи на большие темные ямы. Ее губы… ему хотелось снова почувствовать их прикосновение. Всеми фибрами своего существа он внезапно потянулся к ней. Снова оказаться так близко, прикоснуться к ней… он думал, что запечатал каналы всевозможных новых чувств после того, как увидел Куинн. Но это было другое, всепоглощающее чувство. Он почти боялся неистовости своего желания и любви к этой женщине. Джеб понимал, что его чувства к Рэйчел, которые он тщательно пестовал все эти долгие годы в тюрьме, вероятно, вышли за все разумные пределы. У него не было возможности встретиться с кем-то еще, чтобы вытеснить свою одержимость. У него остались лишь воспоминания, кем они когда-то были друг для друга, и он изо всех сил цеплялся за это. Это стало психологическим инструментом выживания.

Но здесь была реальность. Это было настоящее время. За десять лет Рэйчел прожила целую жизнь. Джеб был обязан помнить об этом и видеть вещи в перспективе. Он должен был передать свою весть, а потом держаться подальше от Рэйчел и Куинн, пока не докажет свою невиновность.

– Это была дурацкая ошибка, – сказал он. – Буйная подростковая реакция на нашу ссору, когда ты сказала, что между нами все кончено. Я не мог поверить, что это всерьез. Я думал, что когда ты протрезвеешь, то придешь в чувство. А следующим вечером я увидел тебя у костра в объятиях Трэя, где он целовал тебя и запускал руку тебе под свитер.

Джеб пристально смотрел на нее. Она сглотнула.

– Ты помнишь, из-за чего мы поссорились? – тихо спросил он.

Она посмотрела на звезды, как будто могла найти ответы в ночном небе или сила тяготения могла задавить чувства, которые он читал в ее взгляде. Темно-карие глаза были исполнены боли, которую он оставил после себя.

– Ты хотела заняться любовью со мной. Хотела, чтобы мы впервые занялись сексом. Я… – Он покачал головой. – Господи, я так сильно любил тебя. А ты была пьяна. Мне страшно хотелось обладать тобой, но я решил, что нам нужно подождать. Я хотел, чтобы первый раз был особенным, потому что… потому что ты была всем для меня. Я хотел, чтобы ты навсегда стала моей. – Он проглотил вязкий комок, вставший в горле. – У меня были планы жениться на тебе, Рэйчел. Я хотел, чтобы у нас была настоящая семья. Я хотел получить шанс на то, чтобы стать хорошим отцом.

«Каким никогда не был мой отец…»

– Ты собиралась в Европу для тренировок перед Олимпийскими играми, и я боялся, что ты навсегда покинешь меня, если мы не разберемся в наших отношениях перед твоим отъездом. В тот вечер я приехал и нашел тебя в гравийном карьере. Я знал, что там будут наркотики и алкоголь. Я знал, чего хотели все парни. Я пришел, чтобы забрать тебя домой, чтобы уберечь тебя… а ты валялась на одеяле в обнимку с Трэем Сомерлендом. Помнишь, что он тогда сказал мне?