Стефани Пинтофф - Во мраке Готэма (ЛП)

Алистер снова оживился, оказавшись в своей стихии.

— Я могу помочь вам улучшить, расширить эту теорию.

— Хорошо, — согласился я. — Тогда давайте сразу перейдём к практическому применению.

Алистер разложил ещё пару листов бумаги и начал записывать на них черты характера. Только вот говорил он быстрее, чем за ним могла поспевать его рука с ручкой.

— Вы сказали, что считаете это убийство делом рук подражателя. А это, скажу я вам, означает, что нужный нам человек обладает высоким интеллектом и способностью к планированию. Знаете почему?

— Естественно, — я мгновенно понял, куда клонит Алистер. — Убийца, вознамерившийся копировать стиль преступления другого убийцы, должен быть достаточно умён, чтобы изучить привычки другого преступника, и хорошо организован, чтобы претворить их в жизнь. В нашем случае он настолько точно следовал своему плану, что полностью нас одурачил.

— Умён. Организован, — Алистер записал эти черты. — Наш убийца совершает преступление, абсолютно уверенный, что может обманывать и пренебрегать властями, так?

Я согласно кивнул, и он продолжил:

— И эта уверенность растём тем шире, чем дольше убийцу никто не ловит. Или не допрашивает. Или хотя бы подозревает.

Алистер начал расхаживать по комнате. Его энергия была настолько неуёмной, что он не мог усидеть на месте.

— Более того, я уверен, что мотив для убийцы Сары — это контроль. Мы видели, как он демонстрирует его нам на месте преступления. В основном, он желает контролировать жертву. Теперь мы понимаем, почему в дыхательных путях и крови Сары был обнаружен хлороформ. Помните, как наши первоначальные инстинкты кричали, что это неправильно? Теперь мы можем объяснить почему.

— В то время как Фромли продолжал бы пытки жертвы, пока она ещё жива, и он может наслаждаться видом её крови, — пояснил Алистер, — нашему настоящему убийце был нужен полный контроль. Он усыпил жертву хлороформом. И, когда она потеряла сознание, он быстро, одним ударом ножа, забрал её жизнь. А потом — и только потом — он начал оформлять место происшествия таким образом, словно это совершил Фромли.

Я подхватил его мысль, высказывая собственные размышления:

— Мы так же видим, что наш убийца убивает подобным образом не потому, что ему нравится жестокое нападение и брызги крови повсюду. Ему просто было необходимо, чтобы сцена убийства полностью повторяла фантазии Фромли.

Я остановился и взглянул на Алистера.

— Полагаю, в этом есть и положительный момент: у нас есть мало причин полагать, что настоящий преступник снова убьёт.

— То, что он убивал по другой причине — правда, — вслух размышлял Алистер, — но вот что меня очень беспокоит: насколько близко он подобрался к нашему расследованию! Он следит за нами, а это значит, что у него остались неразрешённые вопросы. Возможно, убийство Сары не решило его проблем так, как он на это рассчитывал.

— Или наше расследование создало для него новые проблемы, — добавил я. — Я уверен, что он рассчитывал на то, что мы ещё некоторое время не найдём труп Фромли.

— Не похоже, что настоящий убийца знает, что мы уже нашли тело Фромли, — задумчиво произнёс Алистер. — Это может дать нам преимущество во времени. Я боюсь, он может плохо среагировать, когда осознает, что его планы по обвинению Фромли провалились.

Алистер и Изабелла тревожно переглянулись.

— Плохо среагировать? Это как? — спросил я. У меня было чувство, словно они заметили то, что пока не заметил я.

— Хотите сказать, Алистер, это дело похоже на дело Сида Джонса? — обеспокоенно спросила Изабелла.

— Да, похоже, — признал Алистер. — Особенно в этом последнем пункте.

Внезапно голос Алистера стал предостерегающим:

— Человек, для которого сверхважно подобное проявление контроля, часто проявляет этот контроль, следя за расследованием. Так было и в случае с Джонсом, о котором упомянула Изабелла. Джонс убил человека, а затем влился в расследование под видом фотографа, освещающего это дело. Он просто не мог держаться на расстоянии от следствия. И чем ближе органы власти подходили к его обнаружению, тем сильнее он паниковал и тем более жестоким он становился. Поэтому нам стоит быть внимательными ко всем, кто… так сказать, проявляет чрезмерный интерес к нашей работе.

Я был озадачен.

— Но до вчерашнего дня никто не освещал это дело в прессе. Наш подозреваемый — один из репортёров, которые к вам приходили?

— Нет, — ответил Алистер, и по его разочарованному лицу я понял, что не уловил сути рассказанного. — Я упомянул про Сида Джонса только в качестве примера. Заинтересованность и контроль могут принимать различные формы. В одном случае убийца может притвориться офицером полиции и присутствовать на допросах всех свидетелей. Но в нашем случае заинтересованность убийцы выражается в нападении, которое он организовал на вас, и в посылке, которую прислал Изабелле. Настоящий убийца хотел не просто нас запутать. Он хотел нас раздразнить. Он упивается своей возможностью расстраивать наши планы.