Анастасия Шлейхер - Проклятие фараонов

– После смерти вашего мужа вам совсем ничего не досталось?

– Почти. Наследство, оставленное Томасу его отцом, было поделено на две части. Одну он получил и растратил, а вторую, самую маленькую часть, его отец завещал оставить неприкосновенной, на случай, если у нас все-таки родятся дети. Полагаю, что сэр Рэндолл знал о наклонностях сына и сдерживал их, пока был жив. Он также прекрасно сознавал, что, когда его не станет, сын наверняка пустит на ветер все богатства семьи, что, в конце концов, и случилось.

– Полагаю, вторая часть наследства должна была достаться вам? О ней вы говорили, когда сказали, что ваш муж спрятал деньги под дубом?

– Под кленом, – поправила его дама. – Да, те совсем небольшие средства в итоге достались мне. От Томаса мне остался только наш дом в Ричмонде, так как он изначально был записан на мое имя. Вместо денег я получила лишь долги мужа, но его двоюродный брат, храни его Господь, милейшей души человек, взял их на себя. Он знал, в каком положении я оказалась по вине Томаса, и поэтому помог мне, за что я буду вечно ему благодарна.

– Тогда я не совсем понимаю, о каком конкретно наследстве идет речь?

– Все очень просто… и сложно одновременно. Дело в том, что пару месяцев назад меня стали беспокоить странные сны: в них Томас стоял на одном месте, молча уставившись на меня, и указывал рукой куда-то в сторону, словно пытаясь подать мне знак. Будто что-то важное таилось там, вдалеке… Я никак не могла разглядеть это нечто, но в глубине души понимала, что это не простой сон, а вещий!

– Допустим. Тогда-то вы и решили обратиться за толкованием своих снов к госпоже Миреле?

– Поверьте, я вовсе не собиралась идти к медиуму. Как и вы, мистер Финч, я всегда была человеком рассудительным. Но, когда я поделилась своими предположениями с одной своей хорошей знакомой, она посоветовала мне обратиться к медиуму. Она была уверена, что у Томаса в этом мире осталось незавершенное дело, и таким образом он пытается сказать мне об этом. В тот момент подобное предположение мне показалось весьма нелепым, но она убедила меня, что такое случается сплошь и рядом, а люди просто стараются не распространяться об этих вещах, боясь сплетен.

– Значит, вы обратились к гадалке с вопросом о том, чего именно хочет от вас ваш покойный супруг?

– Нет, сначала я обратилась к другой своей знакомой, от которой прежде уже слышала нечто подобное. Она однажды проговорилась, что побывала на спиритическом сеансе. Когда я рассказала ей о своей проблеме, она уверила меня, что госпожа Мирела – лучшая в своем деле. Она уже помогла многим людям пообщаться с их усопшими родственниками, а неприкаянным душам помогла обрести вечный покой. – Миссис Рэндолл произнесла последнюю фразу так воодушевленно, что Эдвард с трудом сдержал смех.

– Готов предположить, что за такие «ценные» услуги она требует весьма немаленькое вознаграждение?

– Вы правы. Но поверьте, оно того стоит!

– Если бы все было так чудесно, разве пришли бы вы теперь ко мне с просьбой проверить ее заведение?

Миссис Рэндолл заметно смутилась.

– Дело в том, что я просто сбита с толку. Нельзя отрицать тот факт, что госпожа Мирела рассказала мне такие подробности жизни моего супруга, которые знала только я и он сам.

– Вы уверены, что прежде не говорили об этих фактах из вашей жизни кому-то из подруг?

– Это исключено! Содержание наших с Томасом писем, написанных во время моих путешествий по Европе, знали только мы вдвоем. Госпожа Мирела упомянула также драгоценную брошь в виде фиалки, которую мой супруг прислал мне в Италию в день моего двадцатипятилетия. Мое имя – Вайолет, и Томас посчитал, что это будет очень романтично. – Миссис Рэндолл расплылась в довольной улыбке.

– Мне все ясно, – отрезал Эд. – Где же тогда она оступилась?

– На третьем сеансе госпожа Мирела вдруг заговорила со мной таким странным… почти мужским голосом. Я сразу поняла: через нее говорит мой Томас. Вдруг она назвала меня по имени – Вайолет. А ведь только он так ко мне обращался! Затем госпожа почему-то заплакала. Через минуту-другую она вновь заговорила не своим голосом: от лица моего мужа она извинилась передо мной за то, что тот оставил меня, за то, что истратил все наши деньги и украл у меня драгоценности. Представляете? А ведь никто об этом не знал, кроме нас двоих!

– Как занимательно, – протянул Эдвард. – Прошу вас, продолжайте.

– В эту секунду я окончательно поверила госпоже Миреле. Вдруг ее всю затрясло, она стала тяжело дышать, а потом просто замерла на месте, уставившись на меня… точнее за меня. Медиум смотрела в пустоту за моей спиной невидящим взглядом, а затем прошептала: «Ваш муж сейчас стоит рядом с вами, миссис Рэндолл». Невозможно описать словами тот первобытный ужас, что охватил все мое существо. Я всем телом ощутила его присутствие. Даже запах алкоголя, казалось, витал в воздухе. Я чуть не лишилась чувств. Через пару мгновений атмосфера в комнате как будто разрядилась. Госпожа Мирела зажгла несколько свечей и, взяв меня за руку, сказала: «Ваш муж сожалеет, что поступил с вами так бесчестно. От того, что вы его до конца не простили, его дух не может обрести покой на том свете. Я подумала, если он увидит вас, а вы сумеете ощутить его присутствие, мистер Рэндолл осознает, что теперь может спокойно отправляться в мир иной. Но, кажется, что-то еще по-прежнему волнует его… Какое-то незавершенное дело. Но пока я не могу сказать вам наверняка. Он сопротивляется и не позволяет мне проникнуть в его мысли. Миссис Рэндолл, вы догадываетесь, что это может быть?»